Что, товарищи, подкрался год-то новый? А у нас ни сил, ни желания – вертишься весь год, как в попу укушенный, а конец декабря и обсуждать не хочется, сплошной рабоче-офисный капец с отягчающими обстоятельствами в виде нависающей отчетности, нежелающих работать буржуйских партнеров («А у нас рождество – извиняйте! Мы сейчас всей фэмили жрем-с индейку и дарим друг другу пледы и прочие буржуйские подарки!»), сорванных проектов и проч. и т. д. и т. п. И плюнуть хочется в телевизор, прямо в новогодний грузовик с кока-колой, тот самый, что возвещает о приходе праздника в дом – какой, к черту, праздник! Тут бы забаррикадироваться в квартире, завернуться в кокон из одеяла, и, повесив над головой виртуальную табличку «Идите вы все!..», заснуть крепким младенческим сном, с тем чтобы проснуться в другой жизни – белым человеком, полным сил и желаний отмечать что бы то ни было.

Но не тут то было – куда не пойдешь, везде тебе в нос тыкают – праздник, праздник! Как, вы еще не купили в подарок своему пусику новый мобильный телефон? Ах, у вас нет пусика? Ну тогда разве вы еще не купили своим друзьям в подарок карманные переводчики?! Как, у вас нет друзей? Ну, тогда купите маме кулинарный набор: тут уж вы нам не врите – мама, она у всех есть, быстро покупайте, кому говорят! И от всего этого коммерчески-праздничного готические настроения усиливаются – хочется как то уже продемонстрировать свой протест: прийти на гламурную вечеринку в дорогом платье («девушка, вы на Новый год себе что-то ищите? У нас вот вечерняя новогодняя коллекция - выбирайте!..»), выпить грамм триста водки, залезть на барную стойку и в знак отрицания всего и вся грызть ноготь на большом пальце левой ноги всю волшебную новогоднюю ночь напролет – вот я где ваш праздник видала!

В середине 90-х годов (прошлого века...!) был в Германии. Мы с приятелем разместились "по-европейски", - в отеле. Хотя был там друган, нас попрекал, что мы напрасно деньги тратим, - могли бы, мол, и у него пожить. А был он у нас навроде гида. Пожив там уже несколько лет, он уже вроде бы освоился. И как-то раз сидим мы, пьём баночное пиво, а он "колечки" от банок отламывает и кладёт в карман. И, между прочим,
рассказывает, что "понаехали тут", и "русских" немцев не любят.
На следующий день поехали мы, помню, в Брауншвайг, заехали на подземную платную стоянку, и оставили там машину. (Кстати, брауншвейгскую колбасу знаете, да? Ну вот её там изобрели, в этим самом Брауншвайге...). Походили по торговому центру, что-то там прикупили, надо уезжать. Нашли машину (подземная стоянка очень немаленькая...) сели, подъехали к автоматическому шлагбауму.
Туда надо бростать двухмарковую монету, шлагбаум поднимается, и автомобиль выезжает. Ну, приятель приостановился, суёт руку в карман, пошарился, и достаёт "колечко" от пивной банки. Собственно, не колечко, а вот эту овальную штучку. И мимоходом мне толкует: "Ты помнишь, я тебе говорил, что "русских" немцев здесь, не любят?" "Ну, говорил... ну и что?" "А вот за что же их здесь не любят?..."

Почему у женщин нет ни стыда, ни совести, ни мозгов...

Всякому приличному мужчине, к сожалению, следует время от времени думать о женщинах. А то он покроется прыщами, и у него от напряжения лопнут глаза. Такой мужчина довольно скоро станет неприятным и со временем умрет, оставив в наследство потомкам пачку недоеденных витаминов, коллекцию марок и пластмассовую расческу.
Поэтому остальным мужчинам следует периодически, до нескольких раз в месяц, думать о женщинах. Это может принести им облегчение, хотя, честно сказать, недолгое. Дело в том, что думать о женщинах неприятно. Едва только взявшись за это занятие, всякий мужчина понимает: у женщин нет мозгов, стыда и совести. А кому такое понравится? Впору собирать марки и есть витамины.

Татьяна долго копалась в сумке, выкладывая на стол косметику, ключи, помятые рекламные буклеты, убирала всё это обратно, снова выкладывала и снова убирала.
- Неужели всю пачку выкурила? – Пробормотала она. – Это всё от нервов. Макс, дай закурить.
Максим подтолкнул к ней пачку “Мальборо”. Таня маникюром извлекла сигарету, размяла пальцами и снова полезла в сумку. Макс протянул зажигалку. Он смотрел, как дрожат пальцы, как жадно она затягивается, он никогда не видел её такой. Всегда спокойная, уверенная, знающая себе цену, сейчас выглядела загнанным зверьком, пытающимся найти лазейку в клетке.
Официант принёс заказ – коктейль для Тани и кофе Максу. Таня вынула соломинку и отпила из бокала, как пьют пиво, чтобы утолить жажду.
- Макс, мне плохо. Мне очень плохо. Хуже некуда…
- Успокойся. Что случилось?
- Да ничего! Ничего! Только то, что мне тридцать два года. Понимаешь? Не восемнадцать, и даже не двадцать пять! Макс, это катастрофа!
- Тебе и вчера было тридцать два и позавчера…и что?

Сегодня я с полной уверенностью могу сказать что, являюсь представителем путинской эпохи – эпохи позитивных перемен и преобразований. Когда Путин был у власти всего два года, а именно в 2002 году, я только закончила колледж, и встала на трапу самоопределения в жизни. Тогда я была не опытная, романтичная, молодая девушка. Мне предстояло решить: учиться дальше или работать? Если бы я была человеком советской ментальности, то безусловно пошла бы работать, ведь в советское время, в период брежневской и горбачевской эпохи, человек в 22 года считался уже сформировавшейся самостоятельной фигурой. Конечно, в моём случае, о работе не могло быть и речи - я поехала получать высшее образование в Москву.
Именно при Путине молодежь стала более активной, начала строить планы на будущее, и это результат стабильности, которая стала появляться в России. У талантливой молодежи наконец-то появился шанс подняться из низов, и занять, не зависимо от первоначального статуса, достойную позицию в обществе.

Какое-то время у меня был маленький такой гаражный автосервис. Крутили мы там гайки вдвоем с приятелем, занимаясь по большей части межгоночным обслуживанием спортивных машин, но не брезговали сшибить копеечку и на гражданских. Наверное, стоит как-нибудь написать серию рассказов про автомехаников – поскольку забавных историй происходило множество, но сейчас речь пойдет не об этом. Автосервис наш просто к слову пришелся, поскольку все произошло, когда мы возвращались оттуда.

В тот день у нас в ангаре почему-то не было воды – то ли отключили, то ли кран сломался – не помню уже. Так что мы кое-как отмыли руки из баклажки минералкой, застелили сидения в машине тряпками, чтобы обивку не загадить, да и поехали ко мне отмываться – глупо переодеваться в чистое, когда ты в масле по уши. В общем, когда мы поставили машину на стоянку и побрели, вид у нас был самый что ни на есть пролетарский – чумазые рожи и замасленные комбезы, плюс по бутылке пива в руке, для восполнения жидкостного баланса. И вот, мы идем по центру города (я в центре живу) этакими гоблинами, с наслаждением всасываем в себя пенный напиток, и жизнь постепенно становится краше. Нет ничего лучше первых глотков пива после жаркого дня, наполненного физическим трудом. Это просто оргазм какой-то, честное слово. Небесная музыка в организме.