Двери кабины лифта в очередной раз лязгнули. На лестничную площадку последнего этажа выбирался человек в костюме Чебурашки. Плюшевый зверь вполголоса матерился - мешали круглая голова и огромные уши, прочно закрепленные на ней. Наконец, выбраться удалось, и нелепая фигура пошлепала к балкону перехода на пожарную лестницу. Уже открыв дверь балкона, Чебурашка обнаружил, что не один.

На деревянном ящике сидел молодой человек с лицом хитрого хомячка, делающего вид, как будто что-то такое знает, в том числе и про Чебурашку. Несмотря на нездорово блестящие глаза, для заплеванного балкона он выглядел стильно: темный костюм, белая рубашка и прекрасные туфли из крокодиловой кожи. На коленях у молодого человека был блестящий кругляш компакт-диска, на котором он карточкой Visa разбивал горстку белого порошка в аккуратную дорожку.

- Музыку любите? – хрипло поинтересовался Чебурашка.
Молодой человек свернул в трубочку стодолларовую купюру, наклонился и шумно втянул носом порошок. Потом поднял голову, несколько раз шмыгнул ноздрями и ответил:
- Обожаю эту мелодию! Не желаете ознакомиться с последним треком? Угощаю!
- Не могу, — отказался Чебурашка. - Почки у меня.
- У меня тоже не листья, - ответил молодой человек, - и ничего, меломаню потихоньку…
Чебурашка немного подумал.
- Тогда можно.
- Извольте!

Чебурашка принял от молодого человека диск с заботливо уложенной бороздкой порошка, просунул стодолларовую трубочку в недра своего костюма и методично переправил содержимое внутрь. Потом вернул пустой кругляш хозяину и оглушительно чихнул.

1. Первым делом, попытайтесь выяснить, чья это плачет женщина. Когда женщина чья-то, утешать ее небезопасно. Если женщина ничья, возьмите ее себе. Теперь, если она продолжит плакать, то будет совершенно понятно, что это от счастья.

2. Когда плачет ваша личная женщина, не оставляйте ее одну. А то вокруг все только и думают, что она ничья. Будьте к ней максимально близки и внимательны. Отойдите не дальше, чем на расстояние, где ее голос уже не будет слышен, и не выпускайте из виду – используйте бинокль.

3. Вопросы, которые нельзя задавать женщинам в слезах:
«Чего ты хочешь?»
«Кто виноват?»
«Что делать?»
Ответ на первый вопрос больно ударит по кошельку, а на два последних – по самолюбию.

У меня дома в холодильнике кастрюля стояла. Давно, надо сказать, стояла. Я макароны сварила и поставила. И ушла на работу. И муж ушел. И как-то так получилось, что мы долго домой не приходили. То есть бывали иногда, но редко. В основном ночевать. И я когда иногда с работы домой приходила, то в холодильник чисто по привычке заглядывала. Она там стоит. Я посмотрю на нее и холодильник закрою. И даже думать боюсь, что там с макаронами произошло. Вроде не пахнет, когда в квартиру заходишь – и нормально. Я даже подумала потом, что не стану открывать кастрюлю никогда. В подъезд заходишь – не пахнет – и нормально.

Иногда пускала мелкую лесть, чтобы заставить мужа заглянуть туда первым.
Недавно прихожу с работы, а муж спит. И где-то в районе подмышки он сказал, что открывал сегодня кастрюлю. Я замерла. Он рассказывает: "Открыл, залил водой и закрыл крышкой". Ничего выбрасывать не стал. Потом помолчал и добавил: «Сначала оно должно сдохнуть».

Лучшую в своей жизни служебную записку я написал много лет назад. Я работал тогда в Коммерсанте, и у меня был служебный ноутбук, такой замученный и древний, что поминутно приходилось перезагружать его. Несколько раз я спрашивал тогдашнего главного редактора Коммерсанта Андрея Васильева:
-- Вася, ты дашь мне новый компьютер? Если не дашь, так и скажи. Я сам куплю.
-- Панюшкин, ты чё? -- отвечал Васильев всякий раз с энтузиазмом. -- Конечно я дам тебе новый компьютер. Это ж твой рабочий инструмент, даже и не парься. Даже и не думай покупать компьютер на свои деньги.
Тем не менее дни проходили за днями, а нового ноутбука у меня все не было и не было. И покупать было как-то глупо, потому что чуть ли не каждый день главный редактор обещал мне выдать оргтехнику буквально назавтра.
Потом Васильев сломал руку, причем правую. Больно было смотреть, как он этой загипсованной своею правой рукой, как курица лапой, пытается накладывать резолюции на служебные документы. Васильев заметно страдал. И я на время отстал от него с просьбами о ноутбуке. И уехал в Калгари писать ежедневные большие репортажи о выступлениях антиглобалистов во время саммита Большой Восьмерки.

Никому уже не секрет, что я бухать люблю.
Чтобы там мясо на мангале, огурчики бочковые, водка холодная, или даже спирт в сугробе остывает... Пивком потом отлакировать.
Щас зима уже в наши палестины пришла, хорошо ноги сунуть под мангал, - и ну шампура переворачивать. Меня очень просто заманить в любые ебеня, достаточно мясо предложить пожарить. Чую, это дело меня погубит. Нельзя столько мяса жрать.

Кому кайф попой кверху на Канарах загорать, а мне так высший кайф нержавеющий - мангал растопить, ноги под него, сидя на табуретке, рядом нарезку из огурчиков покласть, чуток правее - миску с салом и луком, кольцами взрезаннным, а в сугроб - пузырёк. И, так неспешно попивая охлаждённый в сугробе спирто-воду, переворачивать мясо на мангале. Скоро как раз снегу наметёть, хорошо будет.

Вооот.

Давеча бухали у соседа в даче.