Ника вторую ночь не спала и очень устала. А ведь ей рано вставать: в восемь начинается первый урок. Ученики сразу заметят тени под глазами. Ничего от них не ускользнет, все замечают и оценивают – во что одета, как выглядит.
Этот сосед сверху, Женька... Сволочь пьяная, прости Господи. Магнитофон у него так орет, что люстра качается. То немелодичное «бумц-бумц», то «А у меня с собою нож, меня так просто не возьмешь»...
Самого бы тебя этим ножом, гад, алкаш, мерзавец...
В детстве, когда они с Женькой играли во дворе, он уже всех лупил. Сейчас мать свою лупит.
Вот, опять крики наверху. Упало что-то тяжелое, с гулом прокатилось по полу. Визг, вопли... И снова магнитофон молотит по барабанным перепонкам.
И ведь ничего не поделаешь. Здоровенный бугай никого и ничего не боится. Соседи уже пытались участкового вызывать – куда там. Связываться не хочет. Да и сами они в разговоры с ним вступать не торопятся. Ника уже поднималась к Женькиным соседям по этажу, спрашивала – что ж вы молчите? А они: не-не-не. Нам не мешает.
Его вообще все в подъезде боятся. Стороной обходят. Не работает, а деньги есть. К дому Женьку подвозят на машине парни какие-то...
Может, подкрасться тихонько к соседской двери и перерезать какие-нибудь провода? Чтобы выключилось электричество. Но где они там проходят?..
От беспомощности Ника заплакала. В ушах грохочет, голова болит.
Спасения нет...
Чтоб ты сдох, сосед сверху!!! И пусть наступит тишина.

Маленький марсианский корабль, по форме напоминающий пончик, мирный, как атом, и безопасный во всех отношениях, собирался захватить Землю. Факт сей, в масштабах Вселенной, был вещью абсолютно обыденной, популярной и привычной большинству обитателей разумных и не очень миров. Землю захватывали часто, иногда по десять раз на дню, правда, как правило, либо спьяну, либо по глупости, либо просто по ошибке. Какое-то время это даже стало модно, превратилось в популярный вид спорта, без завоевания Земли не обходилась ни одна модная тусовка, однако со временем страсти поутихли и лишь изредка особо сумбурные выходки находили свое место в разделе курьёзов СМИ.
Однако марсиане ко всей этой суматохе относились презрительно, поскольку были существами прямыми, решительными и очень обстоятельными. Землю они решили захватить всерьёз и надолго, с чувством, толком, расстановкой, скромным геноцидом и романтическим ужином на 100000 персон на фоне догорающей Эйфелевой башни. В общем, что б всё приятно было, душевно так.

Молодой кроманьонец сидел на валуне невдалеке от пещеры и с тоской смотрел на восходящую луну. Из пещеры доносилось глухое ворчание самки, укладывающей детенышей спать. Кроманьонец покосился в ту сторону и тяжко вздохнул. Только что самка наотрез отказалась с ним спариваться. Это было уже в пятый раз.
Его неудачи на охоте, неловкость и неумелость вызывали все больше насмешек, и самка чувствовала, что он становится одним из самых низкоранговых в стае. Кроманьонец повозился на валуне, с тоской вспоминая, что его самка в последнее время явно уделяет больше внимания другому самцу - ловкому и сильному, обладателю самого басистого воя в стае. Еще большую тоску вызывали мысли о том, что завтра опять придется выслеживать добычу, устраивать засады, драться за лучшие куски, а в итоге оставаться с разбитой мордой и остатками костей с жалкими клочками мяса.
Больше всего на свете он любил подражать пению птиц. Это получалось у него действительно здорово, и именно этим своим умением две зимы назад он покорил свою самку. Теперь ей нужны были не песни, а еда для детенышей и теплые шкуры. Кроманьонец испустил очередной вздох, и глядя на наливающуюся кровью луну проскулил: "А э-а э ы-ы-а-о..!" (современный человек, будучи в подобном состоянии, использует фразу "как меня все заебало").

Та, тара-ти-та! Пум-па-па, пум-па-па.

- Дохлый пошёл! Умирающий, говорю, лебедь пошёл! Больше наклон! Ещё больше! Да не в пол, страус херов, изящно подыхай, женственно! Вмерзай в пол, вмерзай! Глаза остекленели... Очень много снега на крыльях... Клюв раскрытый замерз, раскрытый! Молодец.

Тум, пум-пум, тум, пум-пум.

- Сочувствуете! Вы двое сочувствуете ему! Молодой, почти новый лебедь, зима, гололёд, в одних пуантах, трезвый, суток не проживет. Бр-р-р-р-р! Все вместе делаем бр-р-р-р-р!

Там, пам-пам, там, пам-пам.

- Снежинки пошли! Весело, прыжками! Вы снежинки, вам похер всё! Ваше дело падать. Падайте на лебедя, падайте! Годовая норма осадков! Не давайте ему взлететь!

1. Купить зеркалку. Без зеркалки нельзя.
2. Выучить умных слов "дырка", "ББ", "шум" и "шевеленка". Говорить их в разной последовательности, чем чаще тем лучше. Например "у меня шевеленка, потому что маленькая дырка, а шум не хочу". Можно слова не учить. Все равно оно никому ненадо.
3. Дрочить на другие, более дорогие зеркалки и объективы. Понимать разницу между своей зеркалкой и другими - не обязательно.
4. Обязательно надо подписывать фотографии копирайтом. Чем в более заметном месте копирайты - тем лучше. Шрифт по-более нужно.
5. Крайне важно придумать для фотографии название. И оно обязательно должно быть на английском языке, какое-нибудь абстрактное. Что-нибудь типа White Silence (если на фотке много белого цвета. если много красного - то Red Silence, ну и т.д.) вполне покатит.

Моя бабушка - блокадница. И рассказала она мне как-то историю.
Есть в блокаду хотелось невыносимо, хлеба давали в руки по 125 граммов. Мой прадед, бабушкин отец, воевал на Карельском фронте, прабабушка и ее семнадцатилетняя дочь (моя бабушка) остались в Ленинграде.
И было у них прадедово драповое пальто. Прабабушка узнала, что неподалеку от них живет спекулянтка, и отправила бабушку с пальто к ней.
Бабушка еле доковыляла до той квартиры, ей открыли дверь, она вошла. Пальто тщательно осмотрели, открыли шкаф - а он весь забит хлебом, кирпичиками. Дали бабушке за пальто буханку, она собирается уходить... и видит: на столе стоит тарелка с блинами. И ее ведет от голода, она чуть ли в обморок не падает.
Тут в комнату входит громадный жирный рыжий кот, спекулянтка - дородная такая дама, - ему говорит:
- Проголодался, маленький? - и швыряет с той тарелки пару блинов. И кот их жрет.

- Скучно. – резюмировал Холмс, посмотрев на миссис Хадсон. – Безрадостно даже я бы сказал. Серьезных преступлений не совершается....
С Бейкер-стрит раздался выстрел и протяжный крик. «Убили!!!» - заголосили прохожие. Холмс распахнул окно и закричал прохожим:
- Прекратите орать! Убийца – кэбмэн. Номер кэба 244. Он немного прихрамывает на левую ногу и у него шрам не левой щеке. Его жена – Мэри, бедная женщина. Слова дома сказать не может. Вот. Сложите все эти данные и вы найдете убийцу. У меня все! Да! Я гениален!
- Видите? – Холмс закрыл окно – Ничего экстраординарного. Никакой зарядки для мозгов.
- Холмс!! – Ватсон был изумлен – Как вы... Как вы догадались, что это кэбмэн?
- А. – отмахнулся Холмс – Может и не он, конечно. Просто именно этот кэбмэн мне нахамил вчера. И револьвер у него есть. Я видел. Я ему обещал неприятности – теперь он их получит.
- А про жену? Про жену как вы узнали? – Ватсону не хотелось верить в отсутствие чудес дедуктивного метода.
- Ватсон, вы непроходимо недалеки. – вздохнул Холмс – В каком романе вы читали о кэбмэне, у которого жену звали бы не Мэри? Кто вам сказал, что кэбмэны женятся на женщинах с другим именем?
- Я просто не думал об этом. – признался Ватсон

У меня внутри есть черная коробочка. Прочная и звуконепроницающая. Крышка у неё завинчивается и закрывается кодовым замком. В эту коробочку я иногда прячу совесть. Раньше совесть сопротивлялась, да и в коробочку помещалась с трудом. Кроме того, привыкла, наверное, и в коробочку теперь залазит покорно. Иногда мне даже кажется, что с радостью. Я не знаю, что она там делает. Спит, наверное. Так и сейчас…

Я зайду к шефу и скажу, что мне необходимо уехать для обсуждения концепции выставочного стенда. Шеф покивает головой, не отрывая взгляда от монитора. Потом я позвоню жене и скажу, что буду на важном совещании и дергать меня по пустякам не надо. Жена фыркнет:
— Я и не собиралась.
Коллегам я просто скажу:
— Скоро буду.

30 марта 1970 года на экраны вышел фильм Владимира Яковлевича Мотыля "Белое солнце пустыни".

Классические цитаты из фильма "Белое солнце пустыни" :

— Они взяли лучшие экспонаты.
— Я же сказал барышням брать ковры похуже.
— Это же четырнадцатый век!

— Опять ты мне эту икру поставила! Не могу я её каждый день, проклятую, есть. Хоть бы хлеба достала...

— Павлины, говоришь?

— Саид, ты как здесь оказался?
— Стреляли…

— Сейчас посмотрим, какой это Сухов...

— Таможня дает добро.

В детстве можно всегда лезть в драку, прыгать с тарзанки и гонять на велосипеде быстрее всех, ежегодно ломая себе что-нибудь. А можно обходить хулиганов стороной и вообще предпочитать телевизор.
В 15 тебе будет наплевать, что у Васи был круче велосипед и все окрестные пацаны его боялись. 15 лет уже, взрослые люди, к чему этот детсад.
В школе можно учиться на одни пятерки, учить химию и писать сочинения про Онегина, действительно размышляя о мотивах главных героев. А можно обойтись шаблонными фразами, домашку списать и закончить четверть как максимум без троек.
В 18 лет внезапно выяснится, что с полным трояков аттестатом можно поступать хоть в МГУ, всем похуй. Школа она и есть школа, все ее заканчивают.
В институте можно ходить на все лекции и семинары, записаться на три интересных спецсема, выбрать клевого научника и двигать с ним что-нибудь актуальное, тусуясь на конференциях. Можно выебать всех клевых однокурсниц, ездить в Крым автостопом, отвисая с хиппанами в Лисьей Бухте, основать митол-группу и записать альбом.