- И что тебе стоит пустить меня пожить? - спросила Нюра.
- Да нет, ничего, - угрюмо сказала Маша.
- Ты же на этой квартире почти не бываешь, - говорила Нюра. - Мы же пару месяцев всего. А ты сама говорила, что в последний раз три месяца назад здесь была. Ну?
Маше было жалко отдавать эту квартиру. Свое интимное гнездышко.
...О том, какой подарок готовил ей муж, Маша сначала не знала ни сном, ни духом. Хотя и замечала, что любимый стал возвращаться поздно. Тогда, в дни их счастья, при возвращении от него пахло цементной пылью. А потом они ехали из аэропорта, и водитель словно случайно поехал не тем путем, вдруг остановился около огромной новостройки.
- Пойдем, - сказал Олег. - Покажу тебе твою новую квартиру.
Когда они вошли, Маша ахнула. Это была не квартира, а чудо. Расписанные затейливыми орнаментами потолки, потрясающие обои. И вместе с тем - все благоустроено и под рукой.
Здесь, в этой квартире, Маша с Олегом проводили свои самые упоительные ночи, наслаждались друг другом. Было легко и светло. Маша любила свою квартиру. Здесь ей было хорошо, а воздух был словно пропитан любовью.

Но жили они все равно в другом месте. Олег боялся подъездов, предпочитал загородный дом. Маша, как любящая жена, жила с ним. Именно в особняке фарфоровая идиллия ее чувств стала покрываться трещинами. Там Олег впервые ее ударил. Плакать она приехала сюда, в свое гнездышко. Простыни на постели пахли пылью, а украшенные орнаментом потолки покрыла паутина.
…- Вот, и неубрано тут у тебя, - говорила Нюра.

Маша подумала, что квартира - прямо как ее любовь к Олегу. Красивая, но накопилось много грязи.
- А я чистоту тут наведу - соблазняла Нюра.

- Чистоту? - переспросила Маша. И вдруг решила: - Конечно! Живи!
Нюра была одноклассницей. Она приехала покорять столицу из Тамбова, с узлами и домашними пирожками в сумке. Нюра была настолько тупа, что полагала, будто Маша сможет ее «протолкнуть». Одноклассница совершенно не понимала того, что была полностью бездарна, а, значит, бесперспективна и на подиуме и в светской тусовке. С такими зубами, ногти изгрызены… Положительно, Нюра была безнадежна. Маше хотелось от нее отделаться. И она сама привела сюда бездарную подругу. Переночевать.
«А если, - про себя загадала Маша, - здесь все станет чисто, то, может, и наше с Олегом чувство воскреснет?»
На следующий день квартира сияла. А потом была та поездка на Мальдивы…
…После которой в Машиной жизни наступило время грязи. Она кое-что узнала о своем муже. Об его жутких бабах. Ей показали пленку.
- Какая разница кто ее принес? - кричала она мужу в ураганной истерике. - Как ты мог это лизать?
- Я тебя ненавижу! - сказал Олег. И посмел ударить ее. А потом еще и избить.
Плакать она опять приехала сюда, в свой интимный уголок. Лишь выйдя из лифта поняла, что забыла о живущей здесь Нюре. «Да и ладно, поплачусь хоть ей, малоумной!» - подумала Маша, нажимая кнопку звонка.
Открыли ей тут же. Какой-то нетрезвый и не опрятный мужик в трусах.
- Зд-равствуй, цыпа! - скорее проикал, чем проговорил он.
Маша оттолкнула его, прошла. В прихожей были навалены тюки, воняло могилой. Маша распахнула гардероб. В нем были мешки с картошкой.
- Ой, Машенька! - заворковала Нюра, возникшая в прихожей. - Это ты не обращай внимания. Это мы клубни из Тамбова возим. Жить-то как-то надо?
Вдруг на кухне что-то взорвалось. Повалил удушливый дым. Послышался витиеватый мат с акцентом.
- Кто там? - ахнула Маша.
- Да это же Ашот розетку чинит!
- Ашот?
- Я же тебе про него рассказывала!
- Нет, - машинально сказала Маша, проходя в комнаты.
В одной орали чумазые дети и сохло, все в желтых пятнах, белье. В другой, с потолком, расписанным звездами, курили сигареты без фильтра две старухи. Одна из них совершенно бешено глядела на Машу. В третью комнату, на потолке которой был изображен единорог, зайти не удалось. Вся она оказалась забита ящиками. Воняло бойней.
- А это - тушеночка у нас здесь! - щебетала Нюра. - Но ты не бойся. Упаковка-то герметичная! Что с ней сделается? Да ты подожди, не уходи! Я все объясню! И порядок наведем, и за то, что испакостили, сочтемся.
А Маша вдруг поняла, как спасти свою любовь.
***

- Лежать, блядь, тихо! Ебло не поднимать! Тихо я сказал! - ревел руководивший зачисткой квартиры капитан ОМОНа.
Артель молдаван, что жила на балконе и о существовании которой Маша узнала только сейчас, уныло переговаривалась по-своему. Старухи ворчали. Хныкали уводимые дети. Из подъезда кричал, не хотел идти в милицейский автобус Ашот. Алкаш в трусах, поначалу было смелый, получил дубиной под дых и кирзачом по яйцам, и больше не рыпался.
Грамотней всех вела себя Нюра.
- Я ведь вас засужу! - шипела она ОМОНовцам.
Но тем было все равно. Бойцы перекидывали друг другу по цепочке ящики с вонючей тушенкой. Картошку из прихожей уже ликвидировали.
Маша сидела в джипе, смотрела за экзекуцией сквозь темные стекла . Она думала, что если ее предположение верно, и эта квартира действительно как-то связана с ее любовью к Олегу, то она, Маша, сделает все, чтобы спасти свое чувство.
Оставались уборка и капитальный ремонт.
В общем, пустяки…

LoveWriter