Развелся я как-то с женой. Ну развелся и развелся. С работы приходишь – мозг не сверлит никто, пивка взял, в интернет вылез – лепота. Месяц проходит, другой, вроде бы и хорошо все, а вот чего-то не хватает. На третий месяц понял я, что не хватает моей душе женского общества, да и не только душе, хотя, если разобраться – душа здесь вообще ни причем. Короче захотелось мне по.баться не по детски. И так захотелось, что ни порнуха любимая не помогает, ни сайты. Пишешь где-нибудь: «пасиба падра.ил» или «а.уеть, дайте две», а радости никакой как прежде. Звоню другу: Пойдем, говорю, в клуб, что ли сходим, отдохнем. Ну и пошли. В клубе музыка гремит, стробоскопы мелькают, девчонки пляшут. Заприметил одну, симпатичная брюнетка, худенькая, но c сиськами, зачет по-любому. Подкатил-познакомился, Наташкой зовут, романтика сразу врубаю:
— Ах, какое имя замечательное, прям как у Натальи Гончаровой.
— А кто это? — спрашивает.
“Да уж, — думаю, — экземпляр интеллектом и эрудицией не обременен, ну хоть к туалету надеюсь приучен”

Она приехала в три. Четыре часа дороги. Вместо «здрасьте» голосом детского участкового врача спросила «Где можно помыть руки?» Не у меня спросила. Так, вообще. И не дожидаясь ответа прошла в ванную.

И понеслось…

Проверила холодильник. Кроме аккуратной стопочки макарон быстрого приготовления, он был идеально пуст. Все остальное я благоразумно выкинул накануне.

- Доширак в холодильнике? Хм. Оригинально!

- Ну, где ж ему еще быть? – сказал я нарочито весело совершенно тупую фразу и поймал себя на том, что говорю хамски-заискивающим тоном. Так неопытные водители, которых поймали на мелком нарушении, пытаются по-первости говорить с гаишником.

Я быстро учусь. Я сразу понял, что разговаривают – не со мной. На меня вообще никто не обращал никакого внимания. Она хлопнула дверцами еще пары шкафов, определяя размер стихийного бедствия, и бросила через плечо: «На рынок!»

Человеку в жизни везёт чаще, чем он об этом догадывается. Не везёт, впрочем, тоже.
Уличный торговец старыми книгами уже третью неделю не может продать томик Николая Гоголя, потому что томик Николая Гоголя никому из прохожих не нужен, даже за пятнадцать рублей. А ведь там, между пятьдесят четвёртой и пятьдесят пятой страницей, где Пульхерия Ивановна сожалеет о кошке, лежат три стодолларовые бумажки. Которые два года назад припрятала на чёрный день Александра Максимовна Гоббс, предыдущая владелица книги, поклонница Гоголя, ныне покойная. Чёрный её день наступил так внезапно, что Александра Максимовна просто не успела долларами воспользоваться. Внук же её, не заглядывая в глупые книги, быстро и невыгодно их продал, по абстинентной торопливости своей скинув собрание русской классики за шестьдесят пять целковых. На ангидрид не хватало.

- Вам убить? – учтиво спрашивает меня невысокий чернявый малый в фартуке.

Сразу хочу вас предупредить - я не расист! Хорошо отношусь к чернокожым личностям, до сих пор есть друзья другого цвета кожи, а в самой Африке (в Кении) я прожил 4 года, так что не по наслышке знаю об ее жителях.

Так вот что меня бесит в этом чемпионате мира. Тирада моя будет в основном нести мою главную мысль - проведение чемпионата в Африке и чрезмерная политкорректность ФИФА испортила чемпионат уже на старте, и если так пойдет дальше, то ничего хорошего от ЧМ нам ждать не нужно.

Вувузелы
Много о них уже говорили, но я дополню. Гул от них ужасный, запрещать их надо, но в Африке это невозможно. Все заранее знали что этот идиотский предмет в руках "обезьян" попортит кровь всем и болельщикам, и зрителям, и игрокам и судьям, но никто не придал этому большого значения.

Отдельно надо поговорить о зрителях.

Тянет меня к тебе…
- Тянет меня к тебе, понимаешь, по-звериному как-то тянет, - говорит Ай.
Мы сидим с ним в машине, опустив тонированные стекла, как будто не нужно прятаться от любопытных взглядов.
- Понимаешь? – повторяет он.
Я все понимаю. Я смотрю на проходящих мимо людей и верчу на пальце обручальное кольцо.
- Я не хочу усложнять, - говорит он.
Я люблю его уже три года. Мы с ним встречались очень недолго, месяца два или три, кажется, но столько эмоций в них уместилось, как будто мы несколько лет были вместе. Потом я успела выйти замуж, он – жениться, купить квартиры, как выяснилось – в одном микрорайоне, совсем рядом друг к другу, сменить места работы. Я все это время подсознательно ждала, что вот-вот мы встретимся случайно в местном парке, или по пути на работу, или в продуктовом магазине… Встретились мы совсем недавно на одном из известных Интернет-ресурсов.
- Давай не будем усложнять, - повторяет Ай, - давай оставим все, как есть.
Я ему никогда не говорила, что люблю его. Сначала мне казалось, что это просто увлечение, потом было уже поздно вообще что-либо говорить. Говорить это сейчас не имеет смысла.
- Ты меня не слушаешь…

История сама по себе не очень веселая. Зато про друзей.

Попал я в чужом городе в больницу.

В городе у меня - никого. Друзья звонят, интересуются состоянием. Обещают приехать скопом и по отдельности. Но чего-то не едут. Лежу, тоскую. В палате - один. Кровать у окна. От безделья плету из капельниц всяких чертиков-рыбок. Капельницы крашу зеленкой и йодом.

Вдруг откуда ни возьмись - сидит на окне таракан. А нет в больнице тараканов. Чистенькая такая больница. Я ему говорю: "Чего пришел?" Шевелит усами. Молчит. Не боится. Смотрит, как я чертика мастырю. Посмотрел и свалил.

На следующий день - еще таракан. "Да сколько ж вас?" - говорю. "А может - говорю, - ты тот же самый?" И - раз! - пометил его зеленкой. И крошки хлебные на окне оставил. И что ты думаешь? Один и тот же таракан. Стал ходить ко мне регулярно. Сядет. Я плету. Он наблюдает. Я ему рассказы рассказываю. Как неудачно все получилось. И как мне плохо. И как я уже отсюда выйти хочу.