Училась нами в аспирантуре одна милая барышня, назову её Ирой. Занималась пресноводным зоопланктоном. Подолгу считала его под микроскопом в специальной камере. Проблема в том, что при этом глаз нельзя отрывать от окуляра микроскопа ни на секунду, пока вся проба не будет просмотрена. Иначе тут же собьёшься, сосчитанные водные козявки перемешаются с ещё не считанными, и начинай всё сначала. Так что – ни глазу дать отдохнуть, ни покурить, ни поесть, ни ещё куда сходить, сиди и считай непрерывно. Иногда – по многу часов подряд. Коллеги уж работу закончили, отправились веселиться, или просто по домам пошли, а ты знай сиди и считай, считай, считай… Неполезное это занятие. Способствует развитию неврозов и разных других расстройств, которые у Иры и не замедлили развиться.

Что-либо считать – постепенно стало смыслом и способом её жизни. Она считала трещины на асфальте, встречных прохожих, машины... Как-то раз спустились мы компанией в метро, сели в вагон. Стоим, беседуем. Одна Ира в разговоре не участвует, что-то тихо бормочет, зыркает глазами на соседей… Мы уж понимаем: опять что-то считает. Глядим, сосредоточенно обходит стоящего рядом офицера, внимательно его осматривает, выбирается в тыл. Нагибается, уставившись ему в задницу, и так замирает. Военный давно уж искоса, настороженно следит за её действиями, а тут резко оборачивается и сурово спрашивает, чего ей, собственно, надо. Ира же, не разгибаясь, смущённо отвечает ему: извините, мол, надо мне Ваши пуговицы на шинели сосчитать, я уж почти закончила, а тут, оказывается, их ещё сзади внизу много…

Помнится, ехать с нами в Кавголово кататься на лыжах – наотрез отказалась. Нет, говорит, ребята, это для меня слишком быстро. Я, мол, ёлки считать не успеваю…

Конец у этой истории хороший. Ира защитила свою диссертацию и ёлки считать перестала.