То, что она не такая, как все, Леночка поняла еще в детстве, когда, истерически рыдая и судорожно всхлипывая, колотила об пол только что подаренной куклой. И не потому, что кукла не понравилась — просто она была ей не нужна. Ей нужны были деньги, за которые эту гадкую глупую куклу ей купила мама. Леночка с младенчества очень любила деньги. Она могла днями напролет сидеть на полу в детской и складывать монетки в высокие, идеально ровные столбики. Родители поначалу были безмерно счастливы: им нужно было просто обменять несколько купюр на мелочь, чтобы ребенок затих надолго и не донимал их капризами. Однако счастье вскоре омрачилось осознанием того, что их возлюбленное дитя с недетским цинизмом и проворством ворует деньги. Наказывать и увещевать было бесполезно: до крови закусив губу и глотая злые слезы, Леночка клялась, что «больше никогда», однако это повторялось снова и снова. Она воровала деньги в доме, у родителей и гостей, в детском саду у воспитательниц, а затем и в школе — у всех, кто хоть на мгновение терял бдительность. В конце концов, измученные родители пришли к выстраданному решению: проще Леночке деньги давать. Сколько бы она ни просила. Справедливости ради нужно сказать, что просила Леночка редко. Все, что ей было нужно — это иметь постоянный, никем и ничем не ограниченный доступ к дензнакам…

…Страсть ее со временем несколько видоизменилась: к монеткам Леночка охладела, теперь она трепетала при виде бумажных купюр, сладко замирая от их божественного шуршания. К моменту, когда ей исполнилось восемнадцать, Леночка научилась с закрытыми глазами, на ощупь определять, откуда банкнота родом и ее достоинство. А к двадцати годам она и вовсе стала городской достопримечательностью: лишь только проведя острым кончиком языка по купюре, Леночка безошибочно указывала на фальшивки.

Таких точных результатов не давал никакой, самый современный и навороченный детектор валют.

Квартира, в которой обитала Леночка с родителями, также постепенно претерпевала метаморфозы. Из многочисленных книжных шкафов исчезли все книги, выброшенные на помойку равнодушной и безжалостной Леночкиной рукой, а их место заняли строгие кляссеры, куда девушка любовно помещала очередную порцию купюр, подаренных мамой и папой…

…Эта размеренная и тихая Леночкина жизнь, лишенная треволнений и наполненная до краев лишь волшебным шелестом денег, круто изменилась в тот день, когда погибли ее родители. На них упал дубовый книжный шкаф позапрошлого века, тяжелый, как все смертные грехи скопом, и несчастных завалило кляссерами. Леночка бережно отмыла кровь с банкнот, а родителей похоронили родственники: девушка наотрез отказалась тратить деньги на похороны.

В течение месяца Леночка опустилась так стремительно, как только может опуститься человек, внезапно потерявший абсолютно все. Не желая тратить свои сокровища на еду, она питалась из помойных баков, а немногочисленную одежду очень быстро распродала, чтобы не иссяк поток денег. Случалось, что на улице ей подавали милостыню, и тогда монеты Леночка равнодушно роняла сквозь замызганные пальцы на землю, а купюры бережно несла домой, чтобы пополнить свою коллекцию.

Когда продавать стало больше нечего, она впервые задумалась о том, что, пожалуй, единственная возможность и дальше получать вожделенные бумажки — это пойти работать. Но куда? Ведь Леночка ничему не училась и ничего не умела. У нее не было ничего, кроме болезненной, удушливой любви к деньгам. Тогда сердобольные соседи сжалились над юродивой, вспомнив о ее таланте выявлять фальшивые купюры посредством их облизывания, и устроили ее по договоренности в один из городских банков. Чтобы странного вида, дурно выглядящая и пахнущая сотрудница не смущала взгляды, обоняние и умы остальных работников, Леночке выделили небольшую каморку в подвале банка, куда и приносили ей сомнительные банкноты. Леночка счастливо их облизывала и выносила свой, всегда справедливый, приговор. Ела и одевалась Леночка по-прежнему с помойки, а всю свою небольшую зарплату она любовно размещала в кляссерах, запасы которых не иссякали благодаря предусмотрительности родителей…

…Леночка была бы совершенно счастлива, если бы не одно «но». Ей хотелось полного, абсолютного слияния с предметами своей страсти. Когда она думала об этом, низ тощенького живота наполнялся сладкой тревогой, а ветхие трусишки на допотопной резинке становились мокрыми. Вскоре решение было найдено: в один из выходных дней Леночка принялась аккуратно и бережно скатывать купюры в тугой рулончик. Когда его толщина, по мнению Леночки, стала вполне достаточной, она сбросила с себя рваные одежки, легла на надувной матрас, с некоторых пор служивший ей ложем, широко развела худые мохнатые ноги и, замирая от восторга и предвкушений, ввела рулончик себе во влагалище. Ощущения были столь острыми и пронзительными, что Леночка потеряла сознание. Придя в себя, она поняла, что отныне она и ее деньги — суть одно целое, неделимое. Она не стала вынимать из влагалища рулончик. Ощущение внутри себя его тугой плотности доставляло ей страшное, почти мучительное наслаждение…

…Неприятности начались недели через две. Влагалище стало зудеть, сперва не слишком досаждая Леночке, а со временем все нестерпимее. Трусы покрылись коркой засохшего гноя. А вскоре Леночка, и раньше пахнувшая не слишком аппетитно, начала издавать невыносимый, оглушительный смрад…

С работы ее уволили.

Внутри ее влагалища образовался огромный пролежень, и рулончик провалился в прямую кишку, откуда вскоре в мучительных спазмах был извергнут вместе с брызгами жидкого кала, крови и гноя. Леночка выхватила свое сокровище из недр загвазданного унитаза и почувствовала, что умирает. Собрав последние силы, она начала выворачивать из шкафов свои кляссеры, трясущимися руками вынимать банкноты и наполнять ими ванну. Когда последний шкаф опустел, Леночка, сотрясаемая ознобом, в забытьи, полностью разделась и легла в ванну, до краев наполненную деньгами. Там вскоре и умерла, сжимая в грязной худой лапке рулончик, сопровождаемая в Вечность равнодушными взглядами многочисленных президентов и общественных деятелей.