Одна тётенька укокошила другую. Ну, так случилось. Ну, то есть, не случайно случилось, а спланировано было всё очень мудро и грамотно. Так, что никто даже не понял, что укокошенная тётенька была убита. Все, кого это могло хоть как-то интересовать, решили, что она уехала. И тётенька-убивица тоже уехала. Точнее, собиралась. Всё так хитро подготовила и оформила, что казалось, будто они вместе взяли, и уехали. Далеко-далеко. И обратно не вернутся. Поэтому что это только майор Каменская А.П. из пальца своего тонкого может высосать решение любой загадки. А на все преступления её не хватит. К тому же, она в отпуске была. А дело вообще в другой стране происходило, вот.

Да. Значит, дело сделано, четыре трупа одна мёртвая тётенька, одна живая, денюшки первой перекочевали в закрома второй, или мужик перекочевал, не суть. И билеты-то у плохой тётеньки на руках, и чемоданы упакованы. К тому же, не факт, что она плохая. Ведь ради денек, или, скажем, мужика хорошего, кто не убьёт. Да любая убьёт. И даже среди мужиков некоторые на такое согласятся. Да и вообще, убиенная, наверное, была «дурна собой и не умела готовить».

И всё бы у героини нашей было бы хорошо, но залез к ней через форточку вор. Через ворточку специальную, для воров придуманную. Залез он, значит, ночью, и давай с фонариком по помещению шариться. Туда пошарится – нет ничего. Сюда – опять. Злой, вспотел, матерится.

Тут, глядь – сейф. Вот, думает, удача, я как раз в университете на сейфостроительном учился. И кандидатскую защищал. Эх, было время. Вот, помню, Машка со мной училась. Хотя, нет. Это же в другой какой-то стране было. Тогда Мэри. Точняк Мэри. Хорошая девка. Зажигали мы с ней. Да. И ночь была как сейчас. Жаль, трамваем её потом переехало. А то бы мы ух. А впрочем, сейф.

Рррраз – и щелчком хитро изогнутого ногтя хитрый сейф за сто тыщ долларов открыл. Фонариком своим внутрь светит, зыркает.

А там и нет ничего. Только тетрадка какая-то замызганная.

- Тьфу ты, - думает наш герой. А ведь это он и есть второй герой, если кто ещё не догадался. Так вот. – Тьфу ты, - ещё раз подумал он. – До чего ж люди жадные. Ни даже самой тебе маленькой денюшки. Только тетрадка какая-то. А, ладно, и то дело. Возьму. Как раз бумага туалетная закончилась.

И, что бы вы думали! Забрал, не побрезговал. Пришёл домой, сел на унитаз, раскрыл тетрадку – а там дневник нашей доброй тётеньки, которая подругу свою укокошила. Да такой подробный. Как, что, куда, весь коварный план в мельчайших деталях. Да с лирическими отступлениями, да так хорошо написано.

До утра вор наш на толчке просидел. Иногда хихикал тихонько, чтобы жену не разбудить, иногда слезу невольную украдкой смахивал. Ну, невозможно было оторваться. К рассвету дочитал. И спать лёг. Ворочался много, уснуть не мог никак. Всё думал, то ли шантажировать авторшу начать, то ли в ментовку тетрадку снести и премию получить.

А пока он думал, тётенька пропажу обнаружила и очень испугалась-расстроилась. Вот, думает, жопа какая. И всё-то я продумала, и всё-то я предусмотрела, и Настя Каменская в другой стране живёт – а вот не повезло, блин. Ну да делать нечего. За билеты деньги плочены, надо ехать.

И срыла она, короче. Вор, проснувшись, давай ей названивать – а её и нету. Улетела в неизвестном направлении. Или уплыла, такую возможность тоже нельзя исключать.

Ну и хрен с ней. Всё равно в дневнике страна уплытия указана. Даже с точным адресом и именем садовника.

Ещё с неделю второй наш герой тетрадку заветную перечитывал, никак расстаться не мог. Выбросить хотел, да рука не поднялась. Зато однажды поднялась другая рука, набрала номер издательства модного и при помощи головы сказала, что написала она книжку. Дефективчик такой забавный. Мол, напечатать хочет.

В издательстве лениво сказали, мол, привозите. А когда прочитали, в восторг пришли. Мужика на руках качать стали, гениально, говорят, афтар, пеши истчо! И издали роман невиданным тиражом. И даже не одним, так как первое издание людишки влёт раскупили, чтобы в метро читать.

Ну, вор, конечно, решил профессию сменить. Платок себе на шею купил, трубку курительную. Ходит, важный такой, толстый. Однако, издательство контракт требует. Ещё на сто тыщ дефективов. Деньги сулит сумасшедшие. Заманчиво, ёлки-палки.

Сел он за стол как-то раз, типа чтобы очередную нетленку создать, а не выходит каменная чаша. И он сам, как человек образованный и вкуса не лишённый, это прекрасно видит. Ну что за жопа, думает. Труба моей писательской карьере. Опять на дно общества возвращаться не хочется. Понравилось, понимаете ли, в пентхаусе жить, да на золоте жрать. Ну и сел он в самолёт, и полетел по адресу, в тетрадке тёткой указанному. Или поплыл. Потому что в пароход сел. Не суть.

Нашёл тётеньку, короче, открылся ей, и сотрудничество предложил. Тётенька, было, побелела сперва. И отказалась. Но злой вор писатель напомнил ей об УК и о стуле электрическом. Ты, говорит, подруга целиком в моей власти теперь. Так уж судьба сложилась. Так что давай, пиши. А я буду печатникам носить. Бабло пополам.

Тётенька наша тык-мык, а каша какая-то получается. Даже не каша, фигня бабская на постном масле. Скукотища. На любовный роман больше похожая, чем на дефектив. Дядька ей уж и грозил-угрожал, и упрашивал, и на коленях ползал, плакая, а всё не впрок. Тогда в его голове созрел коварный план. Раз придумать они ничего не могут, надо на самом деле людишек убивать. А операции тщательно планировать и в тетрадки записывать. Прикиньте, ночь, гроза, молнии сверкают, и дядька наш, морду себе фонариком снизу подсвечивая, чтобы страшнее было, тётеньке говорит, мол, мы с тобой, мать, теперь одной верёвкой повязаны. Ежели что, на ней вместе и болтаться будем. Поэтому, давай-ко лучше дело планировать. Хитро и изобретательно.

Вот так. И понеслась. С тех пор, писатель наш регулярно в издательство стал тетрадки носить, и денюшки получать. А что человечки стали пропадать, так никто и не замечал, потому что так всё было подстроено, что они якобы сами куда-то уезжали. Такие дела. Берегите себя.