Эта леденящая душу история произошла 20 лет назад. Почему я это помню точно?
Ну так потому что еще до денежной реформы. Когда купюры были еще все из себя советские. И их было много.
Но это - смотря у кого. У некоторых никаких не было.
Потому что зарплаты задерживали. А если и платили, то вовсе не деньгами, а натуральным продуктом.
Вот что предприятие производило - тем и платили.

А Степкин завод производил промышленные вентиляторы. Дорогие и здоровенные. И платить сотрудникам промышленными вентиляторами- слишком жирно было. Поэтому им ничего не платили.

Правда, за месяц до Нового, 1990 года, прошел слушок, что все-таки заплатят. Как раз перед праздниками. Причем- аж за полгода.
И Степка свою жену Лизку обнадежил. Что заплатят.
И она, дура, поверила.

Даже денег наодалживала у соседей, по мелочи, чтобы стол сварганить приличный на Новый год. Купила по случаю мешок картошки, десятилитровое ведро майонеза и еще, выстояв гигантскую очередь в Новоарбатском с грудной Машкой на пузе и двухлетним Федькой, держащимся за подол пальто на рыбьем меху, урвала батон докторской колбасы.

Который спрятала в морозилку - на Новый год.
Но Степка батон обнаружил. И с утра его понемногу стругал, как солонину - чтобы было с чем чай "Бодрость" пить.
И когда Лизка это заметила - то устроила скандал. Увидев, что от батона осталась одна треть.
И перепрятала треть батона за окно, увязав его в несколько пакетиков и прикрутив к гвоздю, торчавшему снаружи - чтобы не упал и вороны не расчекрыжили.

А еще Лизка купила бутылку шампанского-брют в отделе заказов в высотке на площади Восстания. И спрятала ее в детском белье. Чтобы сделать сюрприз Степке.

Но для нормального оливье все равно не хватало ингридиентов.
Правда, соленый огурец ей обещался подарить сосед Василий Степаныч( у него в углу комнаты стояло две бочки - с квашеной капустой и огурцами), а морковка и лук были сушеные - из гуманитарной помощи. Степке вместо зарплаты на работе еще в ноябре дали картонную коробку, в которой кроме пакетиков сушеной морквы и лука в кубиках, еще лежал пакет сухого молока, пачка галет, сосиски в банке, китайская тушенка и китайская же кукла типа Барби с вращающимися конечностями.
И все это Лизка хотела спрятать до Нового года, но обстоятельства складывались так, что пришлось это все сожрать. Кроме куклы Барби. Которую Лизка заначила на будущее - когда Машка подрастет и врубится.

А вот горошка не было.
И яиц не было.

Но Степка клятвенно обещал, что зарплату дадут. Числа 25-ого. И он купит и яйца и горошек и еще много чего в коммерческом магазине. И Лизка ему поверила.

Потому что 25-ого Степка долго не приходил после работы. И она уже размечталась, что он шарится по коммерческим магазинам.
А когда Степка все-таки пришел, причем весь помятый и избитый, то оказалось, что зарплаты опять не дали.
Но зато пришла на завод фура с очередной гумманитарной помощью. В виде шмоток.
И образовалась свалка- когда фуру вскрыли. И Степка похвастался добычей: парой меховых тапочек с отворотами 45-ого размера(Причем у Степки был 42-ой, а у Лизки- 38-ой, а у Федьки- и того меньше, а у Машки- и вовсе обуви не было - потому что ей было всего 3 месяца) и прожженное в трех местах покрывало из панбархата.
Это было все, что ему удалось урвать.
Покрывало, правда, ни на что не годилось, а про тапочки Лизка сказала, что она их попробует продать в переходе. На что Степка заявил:
- Не смей! Я не хочу, чтобы моя жена была торгашкой!
- А как жить? - заплакала Лиза, - Да и к чему нам такие великанские тапочки?
- Я достану деньги и продукты! - поклялся Степан, - А тапочки я сам буду носить.

И стал носить. Хотя они и сваливались с его ног. Но он затолкал в мыски драные тряпки- и они перестали сваливаться. И Степка очень радовался. Хотя Лизка смотрела на него с укоризной.

А когда 31-ого Степка уходил на службу, то строго сказала:
- Если горошек с яйцами не принесешь, то можешь домой не являться!
- Да принесу, принесу, - обнадежил ее Степка.

И Лизка опять ему поверила.
Наварила картошки с сушеным луком и морковкой, разморозила половину оставшейся докторской, Василий Степаныч сосед расщедрился и принес аж три огурца да еще навалил в миску квашеной капустки. Бутылку шампанского Лиза в холодильник поставила - охлаждаться. Украсила комнату. Нарядилась сама и нарядила детей.
А время уже девятый час. А Степки все нет.
"Наверное - по коммерческим бегает" - думала она, - "Они же до 9-ти...Но- ничего. В десятом часу придет".
Уложила детей, которые уже клевали носами.
И села нарядная как матрешка напротив двери - ждать кормильца.

И в десятом часу Степка пришел. Пьяный и с пустыми руками.
Но что давало некоторую надежду, что деньги у него появились и лежат в портфеле или карманах.
И она спросила Степку о деньгах, но он прикинулся совсем никаким и порывался завалиться спать прямо в уличных ботинках. А так как Лизка все еще надеялась, что деньги у него есть, поэтому ласково сняла с мужа уличную обувь и натянула на ноги меховые тапочки, которые Степка урвал неделю назад.
Потом протерла пол. И стала рыться в карманах куртки и в портфеле.
Денег не было!
Тогда она залезла Степке в брючные карманы. И даже в карман рубашки под свитером.
Пусто.
И Лизка стала трясти Степку за грудки и вопрошать с рыданиями:
- Где деньги, где яйца, где горошек?
- Нету - ответил Степка и хотел было повернуться на другой бок.
Но Лизка стала колошматить его руками по спине. И ему пришлось сесть, чтобы отвести ее руки. И схватить их своими. Потому что Лизка так и продолжала драться и реветь.
А потом перестала. Потому что поняла, что Степка ни настолько пьян, а больше прикидывается. Но все равно упрекнула:
- Дааааа...На водку у тебя деньги нашлись, а на баночку горошка и парочку яиц - нет...

- Водку начальство поставило, денег опять не дали, горошка поэтому нет...А яйца, если так уж надо, я могу свои
предоставить. Парочка у меня еще имеется, - попытался пошутить Степка.

Что Лизу разозлило чрезвычайно.

-Ах, ты еще и пошлишь! - заорала она нечеловеческим голосом и стала выталкивать Степку с дивана.
- Не ори,- трезвым голосом сказал Степка,- Детей разбудишь...
Но Лизка кинула в него куртку и заорала:
- Уходи! И без денег не возвращайся!

И стала рыдать осев на пол и засунув в рот кулак- чтобы дети не проснулись.

И Степка всунул руки в рукава куртки и ушел. Не заметив, что в тапочках. Потому что тапочки были скорее валенками.
Спустился вниз.
Вышел из подъезда, подставив лицо снегу, падавшему с неба. И его лицо сразу стало мокрым.

А с другой стороны переулка Степку окликнули.
Знакомые мужики- менты. Что охраняли в голубеньких пластиковых будках три посольства, что стояли рядком в их переулке: одно- африканское, другое - далекой страны в Океании, а третье - одного небольшого европейского государства.
А сейчас они стояли рядом и угощали друг-друга из металлических фляжек. А больше никого в переулке не было.
Потому что время было позднее - одиннадцатый час вечера и все жители их переулка сидели дома и готовились к Новому году. Поэтому во всех окнах горел свет. А в посольствах свет не горел. Вот милиционеры и расслаблялись на троих.
И Степку позвали. И дали ему глотнуть из своих фляжек. И закусить заграничной нарезкой. И заграничной конфеткой.
И Степке было совестно сначала все это есть без Лизки, но потом он опьянел маленько и забыл про Лизку.

Но содержимое фляжек быстро закончилось. И менты предложили Степке сбегать в круглосуточный киоск на проспект - чтобы продолжить праздновать. Потому что им нельзя отлучаться. И денег дали. Скинувшись.

И Степка побежал через дорогу. И не заметил, что по переулку несется большая черная машина. И менты машины не заметили.
И машина Сбила Степку. И он покатился куда-то к обочине.
И- затих.

А машина остановилась. И из нее вышел какой-то дядька с искаженным от ужаса лицом. Он хотел подойти к Степке, но не решился. Потому что заметил страшное: что оба меховых тапка валяются на дороге. И он стал показывать на тапки и что-то нечленораздельно мычать.
- Даааа, - согласились менты, подойдя поближе, - Похоже, что Степке - трындец. Раз обувь слетела- значит он уже труп.
И дядька закивал головой. Он тоже знал, что если "копыта отброшены"- то уже и в скорую звонить бесполезно.

И он стал ныть, что ему не нужны неприятности. И стал предлагать много денег. За молчание.
А мужики говорили, что они не могут на это пойти - потому что погибший их друг и тут, на этом перекрестке - место их работы. И никто не поверит, что они не видели аварии.
Тогда мужик стал предлагать им совершенно космическую сумму - чтобы посольские менты убрали труп.

И посольские подумали и согласились - потому что Степке уже все равно.

И взяли у мужика очень космическую сумму.

А потом подошли к Степке. И хотели было схватить его за руки-за ноги...

Но он вдруг сам сел, а потом встал и спросил:
- А что это было?
А потом заметил свои тапки, собрал их и надел на ноги.

А менты стали его ощупывать и плакать от радости. И рассказали - что было.
А потом решили отдать Степке все деньги. Но он сказал, что надо разделить деньги на четверых.
И это все равно получалось помногу.
Потому что одна четвертая равнялась(для сравнения) годовой Степкиной зарплате.

А они решили отпраздновать это дело.
Степкино второе рождение, нечаянный денежный приз и Новый год- до кучи. Который должен был начаться уже вот-вот. Через 15 минут.

- Я не могу, мужики, - сказал Степка, - Сбегаю вниз, на проспект- может в киосках есть горошек в банках или яичный порошок?
- У меня есть горошек - сказал один мент, - Две банки. В заказе брал днем. Могу одну отдать.
- А меня есть страусиное яйцо,- сказал другой, - посол подарил с утра. Типа- прикололся.
- А я могу тебе коробку финских конфет с ликером дать - предложил третий.
...
Дома Степка появился под бой курантов.
И Лизка, не обратив внимания на банку горошка, диковинное яйцо и конфеты, бросилась к нему на шею.
Начинался новый, 1990-ый год.