Я лежу в гробу, в белых тапочках. Интересно, почему тех, кто умер, всегда обувают в белые тапочки? Я бы, например, предпочел кеды.
Рядом рыдает моя жена. А сосед Федор ее утешает. Тоже мне, стакан валерьянки. Ну, куда полез! Впрочем, мне все равно, я же умер.
А правый тапочек жмет. Пока похоронят, наверно, мозоль натру. Не могли в кеды обуть. Помню, в 91-м году у Серёги отличные кеды выиграл в преферанс. А тут взяли и тапочки напялили!
Привстать бы сейчас из гроба, и им бы тоже тапочки понадобились!
Ага! Вот и родственники понабежали. Соболезнуют жене. Ей-то что! Это мне надо соболезновать! Мало того, что умер, так еще и в тапочки обули!
И дворник Сидор пришел. На поминках надеется погулять. Стоит со скорбным лицом, как будто пяти рублей на бутылку портвейна не хватает. Опять нажрется, на лестнице нагадит, а на утро, убирая, будет ругаться, что, мол, сволочи нагадили, а ему, Сидору, убирать. Ему хорошо! Он в кедах! А ты тут лежи в белых тапочках...
О! Взяли, понесли! Небо какое синее! При жизни все тучи, тучи, а тут красотища-то какая стала!

И оркестр ничего себе! Душевный похоронный маршик... Сразу понятно, что кого-то провожают в последний путь.
А старушка-то чего плачет? Ей самой скоро так, а она надрывается! От зависти что ли? Чему тут завидовать, когда тапочек жмет?! Знал бы, что умру, кеды бы купил и завещание написал, чтобы только в кедах хоронили.
Кладбище. Давно не был на кладбище. А тут ничего! Деревья, травка, ограды, крестики... Как у Левитана!
Мужички копают, стараются. Сосед Федор им бутылку пообещал. И чего он во все вмешивается? Без него бы обошлись! Помощничек!
Надгробное слово. Ну, наш цеховой мастер Иван Абрамыч, как всегда, загнул. "В то время, как вся страна, как один человек..."
Ты что, на собрании?
Вот это правильно. Да, теряем таких людей. Да, отличный был парень. Да, рано умер. Жене можно не сочувствовать. Ей Федор сочувствует.
Хорошо мастер сказал. Даже слесарь дядя Вася слезу пустил.
Ну, наконец-то! Опускают. Тесновата могилка! И тапочки жмут. Уже оба!
Застучали комья земли по крышке гроба. Похоронили. Меня.
Наконец-то отдохну от вас всех! Жаль закурить нельзя, гроб мешает руку поднять, да и дышать нечем. А вообще, и не надо, я ведь умер.