Весеннее солнце сияет,
Грачи не по-русски галдят,
Мой дед по Берлину шагает,
В Германии русский солдат

На вид ему лет восемнадцать,
Он даже ещё не отец,
Блестят сапоги – нии*ацца,
Гвардеец геройский – п*здец!

В руках ППШ, а не «Шмайсер»,
В глазах его – яркий огонь,
Висит за плечами Weltmeister,
Такой пианино-гармонь

Поправив медаль «За отвагу»
(За Прагу её получил),
Ефрейтор шагает к Рейхстагу,
Где Гитлер работал и жил.

При нём – не планшет и не каска,
Боец умудрился достать
Ведёрко с оранжевой краской,
Чтоб ей по Рейхстагу писать.

Всей ротой ему поручили,
Чтоб он отразил на стене,
Что всё, б*ядь, что мы – победили
В давно зае*авшей войне.

Две немки стоят на балконе,
Красивые, ё*ан мой рот!
Летят запряжённые кони
Поверх Бранденбургских ворот.

И вот уже стены Рейхстага:
Гулянье, веселье и гам

- С какого ты фронта, бродяга?
- С танкистами вмажешь сто грамм?

Он выбрал местечко повыше,
Чтоб было получше видать,
Он встал возле статуи в нише,
Чтоб память потомкам создать.

Он кистью макает в ведёрко,
Вдруг дёрнулось что-то в руке:
Он вспомнил сержанта Федорко
И бой на замёрзшей реке.

Федорко был парень 3,14здатый,
Но помер, тоскуй-не тоскуй.
И твёрдой рукою солдата
Дед вывел огромное «Х*Й!»

Вы спросите, что тут случилось?
Вы скажете, это – х*йня?
Но слово само проявилось
Из памяти, слёз и огня.

«Х*Й!» - значит «п(здец вам, фашисты!»,
«Х*Й» - значит «мы всё-же дошли

И х*й моряка и танкиста
Вам в глотку задвинуть смогли!»

Мой дед рисовал не х*ёво,
Он буквы раз пять обводил,
За ровное гордое слово
Сам Жуков его похвалил

Он парня окликнул сурово:
- Ты что материшься, боец!?
А впрочем, отличное слово,
Короче – не скажешь. П*здец!

Дед смотрит на стену Рейхстага,
На летопись воинских дел
И вдруг он читает: «Бодяго,
Полковник, особый отдел»

Гвардейцы не знают испуга,
Не любят штабных доходяг,
Дед пишет: «Бодяго – ворюга,
Б*ядун, пидарас и мудак»

Пусть липы на Унтер ден Линден
И старый тиргартенский слон
Запомнят: Бодяго – скотина,
Расстрельщик и просто гондон!

Рассказывать дед мой не мастер,
Но в мае всегда достаёт
Свой красный трофейный Weltmeister
И «Синий платочек» поёт

Нагрянет лихая година –
Мой дед тихо скажет: «Не ссать!
Дойдём до любого Берлина,
А «Х*Й!» мы умеем писать!