Началось всё с того, что Пу-Пу и Ме-Ме нашли в лесу синтезатор пищи. Правда, никто в племени таких сложных слов не знал - поэтому назвали волшебную машину просто и со вкусом: ныфт.

Судя по всему, синтезатор пищи валялся там со времён Великих Предков и, скорее всего, ими же был изготовлен. Но теперь от Великих Предков остались только развалины, а единого мнения насчёт прошлого в племени не было. В целом Предков уважали, но в последнее время всё меньше - так Сва-Сва, известный своими байками о прошлом, утверждал, что Великие Предки только тем и занимались, что грабили соседние племена, и волшебный ныфт они тоже утащили у какого-то соседнего племени. Старик По-Поз, сам родившийся в соседнем племени и потому неустанно подчёркивавший свою принадлежность к этому, разделял идеи Сва-Сва и даже призывал к публичному всеплеменному покаянию. В конечном счёте о происхождении ныфта решили не говорить вовсе.

Эксплуатировали же его на полную катушку. Кроме Пу-Пу и Ме-Ме вокруг Ныфта собрались все проныры племени, немедленно объявив себя жрецами и помощниками жрецов. Например, рыжий Чу-Чу взял на себя заботу о снабжении синтезатора божественной энергией и каждое утро несколько минут старательно размахивал руками, упрашивая солнце направить на ныфт обжигающие лучи. Другие жрецы очень уважали его за эту идею и считали лучшим в их деле. Но и остальным хватало работы - например, некогда живший на отшибе А-А взял на себя заботу о подсчёте произведённой ныфтом еды. После чего он довольно быстро стал одним из самых уважаемых людей в своём и соседних племенах, куда плавал на своей огромной и богато украшенной лодке.

Поскольку синтезатор работал круглосуточно - племени хватало еды с избытком. Большую часть, конечно, забирали жрецы, оправдывая это тяжёлой работой по управлению ныфтом, но кое-что оставалось и другим членам племени. Прожив первую зиму безо всяких запасов, на одной лишь синтезированной пище, племя утвердилось в мысли, что так будет всегда.

Находились, правда, недовольные.

Старые охотники ворчали, что ныфт не спасёт от диких зверей, поэтому нужно продолжать делать копья и укреплять частокол вокруг деревни. Их никто не слушал - ведь наделанные в прошлом копья всё ещё валялись в охотничьем доме, а часть частокола вообще была создана всё теми же Великими Предками, только прорехи несколько сезонов назад замазывались глиной вперемешку с ивовыми прутьями. Женщины судачили о том, что ныфт не производит одежды из шкур, да и самих шкур тоже, не говоря уж про украшения из когтей и клыков. Впрочем, шкуры и украшения пока что выменивали у соседних племён за еду, поэтому разговоры эти стояли в одном ряду с разговорами о погоде или о новых нарядах Ксю-Ксю, уродливой дочки одного из жрецов, погибшего на своём посту возле ныфта от обжорства.

В целом молодёжь была очень довольна: с появлением ныфта всякие нудные обязанности по обучению охоте, собирательству, выделыванию шкур были забыты. В племени широко распространилось мнение о том, что для полного счастья необходимо как можно больше ныфтов, причём не только таких ,которые производят еду, но и таких, которые производят оружие, шкуры, а также укрепляют частокол и землянки с пещерами. Теперь толпы людей целыми днями бродили по лесу и развалинам, чтобы отыскать новый ныфт. Поисковые партии снабжали усиленным питанием за эти поиски - чтобы люди были целыми днями заняты и не мозолили глаза жрецам. Многих съедали дикие звери, численность племени постоянно падала - но от этого еды для остальных становилось больше, что всех устраивало. Съеденные же объявлялись неумелыми неудачниками, которые не заслуживают жалости. В пример приводили Пу-Пу, Ме-Ме или того же Чу-Чу, которые смогли, нашли и остались живы. Так что каждое утро поисковые партии снова отправлялись на поиски.

Для тех, кто диких зверей опасался слишком сильно - пообещали наладить производство ныфтов и раскопали огромную яму с глиной прямо возле Главной Пещеры. Из глины следовало наладить серийное производство ныфтов под лозунгом "Каждой семье по собственному ныфту!" Умельцы, перемазанные глиной, сидели на краю ямы и лепили довольно кособокие изображения ныфта из глины с песком и всё тех же ивовых прутьев. У некоторых, правда, уже получалось делать довольно симпатичные горшки, но обжигать глину в племени пока ещё не умели. Так что в повседневной жизни пользоваться всё равно приходилось горшками, выменянными за рекой на всё ту же еду, произведённую ныфтом.

Глиномесы снабжались синтезированной едой по удвоенному, а то и утроенному тарифу. Вечерами у костра они рассказывали о том, что они уже близки к созданию полноценной копии ныфта. Поедая синтезированную пищу, им вторили поисковые партии, обшаривающие лес в поисках новых ныфтов. Стариков уже никто не слушал, потому что с появлением ныфта их знания об охоте, изготовлении орудий труда и тому подобном оказались не нужны. Племя теперь жило по новым правилам: кто не связан с ныфтом, тот бесполезен и должен умереть. Кроме ямы с глиной и поисковых партий появились создатели копий ныфта из дерева, из камней, на каждой стене охрой была нарисована передняя панель чудотворного изделия. Возле Главной Пещеры принялись строить огромную копию ныфта из обсидиановых осколков.

Через несколько сезонов ныфт и еда настолько прочно оказались связаны в сознании людей племени, что кроме самых старых стариков уже никто и не помнил, откуда в принципе берётся еда, шкуры и копья. Правда, некоторые всё ещё задумывались о том, как выглядел бы мир, если бы ныфта не было, откуда он взялся и что может случиться, если внезапно ныфт перестанет создавать пищу. Но эти размышления в корне пресекались жрецами. Если кто-то заговаривал о необходимости на всякий случай обучить детей изготовлению копий и охоте - на него тут же набрасывалась толпа бездельников, от зари до зари изготавливающая деревянные и глиняные копии ныфта. Поэтому большинство сомневающихся перебирались в соседние племена, где полученная доля добычи всё ещё зависела от умения охотиться, а не от близости к Главной Пещере.

Между тем дикие звери по ночам всё смелее рыскали вокруг осыпающегося частокола, самые бедные жилища начали разваливаться, а одним жарким летом из колодцев ушла вода, и никто не мог вспомнить, как же рыть новые - пришлось и воду выменивать у соседних племён за еду. В то лето у ныфта наконец-то стали западать некоторые кнопки и часть продуктов он производить перестал. Жрецы пообещали заменить эти продукты большим количеством других и отправили свои семьи в соседние племена. Из Главной Пещеры уже был прорыт подземный ход к реке, где у причала покачивалась огромная лодка небритого А-А. Со дня на день жрецы ожидали окончательной поломки ныфта, после которой им можно будет отправляться к своим семьям в богато украшенные пещеры соседних племён.

А вокруг Главной Пещеры вовсю кипела жизнь: умудрённые опытом взрослые люди учили неразумных детей, что главное в жизни - это сделать на груди татуировку с ныфтом и научиться производить как можно более точные его копии из дерева, глины или любого другого подручного материала. Ведь тогда и только тогда жизнь твоя до самой смерти будет сытой и обеспеченной.

(c) asocio