Федор Чугунков приехал на птичий рынок, чтобы приобрести курей и утей, а вместо того купил ангелов.
Чугунков достаточно побродил по рядам, поглядывая на товар и прицениваясь, но нигде еще не вступал в настоящий торг – желал подойти к делу серьезно. Он решил уже поворотить на второй круг - направиться к замеченным ранее леггорнам и руанам, когда обнаружил мужика с большой клеткой, втиснувшегося между бойкой пожилой бабенкой с цыплятами и невозмутимым стариком с тремя мешками пшена. У мужика была косматая разбойничья борода и темный засаленный прикид, смахивавший на перешитую рясу. В клетке, примостившись на шестках, сидели ангелы.
Чугунков притормозил у клетки, поглазел на ее обитателей и спросил:
- И кто ж это?
- Ангелы, - коротко шевельнул мужик губой в зарослях бороды.
Федор крякнул, потер щеку левой ладонью, а правую сунул от удивления под левую мышку.
- А какая от них в хозяйстве польза? – справился он.
- Ты, поди, и прусака подоить готов, - покосился на него продавец, выкатывая изо рта внушительные буквы «о», как баранки из магазинного пакета.
- Тараканов не держим, - обиделся Чугунков, - а бестолковых покупок нам не надо.

Рассказывает охотник:
- Я-охотник. Собрался я однажды на охоту, взял ружье, собаку, иду по лесу, гляжу - прямо надо мной утка летит. Я, естественно, обрадовался, кричу: "Утка!" Прицелился, думаю, сейчас как бабахнет!

Рассказывает ружье:
- Прицелился он, значит... Думал, что я бабахну... И я бы бабахнуло, если бы было охотничьим. А как я ему бабахну, если я игрушечное? Как смогло так и бабахнуло... Скажу честно, полу чилось не очень громко.

Рассказывает охотник:
- Не очень - это мягко сказано! Я сначала вообще подумал, что осечка. А потом гляжу - утка-то падает!