Вечно расхристанный и какой-то неотмытый стажер отдела «Очень перспективных проектов» Коля Трухин вошел в наш закуток, заискивающе улыбаясь.
- У меня есть идея для статьи по новому проекту «Богатства Севера – тому, кто больше даст», - несмело прошептал он.
- Ну-ну, - подбодрил его Максим Иосифович, который всегда любил молодежь и даже покровительствовал в свободное время нескольким юным девицам из отдела «Бесплатного размещения высокодоходных статей».
- В Восточной Сибири, на Ямале…- в тональности деревенского сказителя завыл Толя.
- Ямал – в Западной Сибири, - лениво отозвался из своего угла Андрей Владимирович.
- Какая разница! – огрызнулся Коля и, закатывая в творческом экстазе глазки, продолжил. – В бедной-бедной деревне…

- На Крайнем Севере нет деревень. Не привились они там, - уточнила Оля Волкова, уже многие годы изучающая сельский быт на примере рабочего поселка инвалидов и ветеранов МИД Ядромино.
- Пожалуйста, не перебивайте! Иначе забуду, - взмолился Коля, но тем не менее поправился. – В чем-то вроде деревни живет мужик. Тоже очень бедный. И он даже не подозревает, на каком богатстве стоит его дом. Но однажды, когда он копал колодец…

- Это в вечной-то мерзлоте! – подал реплику Саша, на секунду отвлекшийся от своей любимой книги «Традиции и обряды казахского народа».
- Она была не очень мерзлая, - остроумно отреагировал на критику Коля. – Но это мелочи. Важно, что он раскопал нефть, - стажер с торжеством оглядел разинувших рты журналистов.
- Надо полагать, долго ему пришлось копать, - задумчиво произнес Радик. – Насколько я помню, пласты там проходят на глубине от двух до трех километров.
Все тоже задумались, представив себе трехкилометровую скважину, которую колин героический мужик пробил лопатой.

Но Трухин уже не мог остановиться.
- Мужик начинает перерабатывать нефть в бензин и керосин, и район благодаря этому расцветает.
- Для этого, как минимум, нужно оборудование стоимостью в десятки миллионов долларов, - пользуясь всеобщим обалдением от колиного рассказа, Андрей Владимирович нагло закурил на рабочем месте. – Значит, не такой уж он у тебя бедный. Хотя по сравнению с Абрамовичем человек, располагающий несколькими миллионами, едва ли может отнести себя к состоятельным людям.
- Очень интересная история, - подвел итог дискуссии сторонник политической толерантности Максим Иосифович. – Только, видите ли, Коля, на Ямале нефти нет. Там открыты исключительно газоносные месторождения. А добыча газа – процесс еще более сложный и дорогостоящий.
- Вы придираетесь к мелочам. А вот руководству идея моей статьи очень понравилась, - лихо парировал Коля.
И ведь не соврал стажер. Вице-президент компании с высоты своего оклада отмел все наши возражения и поддержал Колю. Правда, его знакомство с нефтедобывающей отраслью сводилось к АЗС, на которых его шофер заправлял персональный джип. Но это его не смущало. Он был уверен, что на промыслах все выглядит примерно так же. А месторождение представлялось ему в виде огромного резервуара, заполненного разными марками бензина.
А после того, как колину «статью» одобрила главный бухгалтер, спорить с которой никто никогда не решался, были отринуты последние наши возражения, и материал отправили в «Комсомолку».
Признаться, мы со злорадством ждали реакции из газеты. Однако там история о предприимчивом северном мужике понравилась. Затем Федор Бондарчук снял по ней многосерийный телевизионный фильм «Во глубине сибирских руд». Колю приняли в Союз писателей и зачислили в Союз кинематографистов. Он приоделся и завел манеру покровительственно разговаривать с Максимом Иосифовичем. Остальных литсотрудников он просто не замечал. Да и на какой совместной площадке он мог их встретить. Губернатор Ямала именовал его «знатоком Севера» и постоянно приглашал в гости. Коля даже стал собираться туда в отпуск, но поехать так и не смог, поскольку его взяли вице-президентом по производству в компанию «Нефте-газ-Ямал», московские хозяева которой решили ввести в руководство хоть одного человека, разбирающегося в нефтедобыче.