Лет пять назад общался я довольно плотно с двумя немцами. Чтоб вы, оценили, насколько контрастную пару они из себя представляли, немного опишу их.

Одного звали Клаус – душка и умнейший чувак. За добродушным красным фасадом головы – все финансовое, таможенное и морское право, может и еще какие-то права, но эти – точно, причем сразу всех стран. Здоровый такой волосатый дядька, что-то среднее между Санта-тезкой и байкером образца 60-х. Сам он не воевал по молодости лет (1940 г.р.), а родитель его служил в люфтваффе, был сбит под Сталинградом, выжил один из экипажа, был расстрелян, но недострелен, подлечен, долгое время пробыл в плену. Помер совсем недавно, разменяв девятый десяток.

Второго немца звали Уве. Типичный мажор, успешно профукивающий отцовское состояние. Лет ему было 35. Одежка от кутюр, парфюмы, феррари, дорогие б...ди. Разговоры только про свою круть, а сам после трехсот валился мордой лица в оливье (Клаус, к слову, был крепче – он падал мордой в компот). Короче, для описания Уве достаточно четырёх цензурных слов и одного нецензурного: совершенно никчемный спесивый прусский поц. А вот евойный дед был ероем-танкистом, имел какую-то награду, врученную лично Гудерианом, горел в танке, попал в плен в сорок первом, бежал, потом попал в окружение под Сталинградом, был ранен в кумпол, почти ослеп, и снова плен, где он оттрубил хрен знает сколько годков. Даже по-русски стал шпарить – тока в путь. Уже в фатерлянде выдержал полтора десятка операций по поводу ранений и зрения. Был четырежды женат, кроме Увиного отца состругал еще восемь детей. Боролся за мир во всем мире, книгу какую-то написал, говорят неплохую, не знаю – не читал. Помер дедуля, не дожив недели до 68 лет –разбился на мотоцикле(!) с какой-то телкой(!!!) Такой вот парняга. Как у него унучек таким мудилой уродился, не до конца ясно.

Теперь сама шутка юмора. Оба ганса, об которых речь – Клаус и Уве – по-русски якобы не понимай. Сидим мы как-то втроем, решаем вопрос о новом офисном помещении на Поскоте (отдаленный район города).
Разговор идет по-немецки и частично жестами. Я им предлагаю на выбор три помещения. Одно, говорю, на проспекте Добровольского, другое – на Днепропетровской дороге (это центральные улицы поселка), но оба помещения весьма дорогие. А третье, говорю, гораздо просторнее и почти вдвое дешевле, но в стороне – на Героев Сталинграда штрассе. Без задней мысли сказал. Реакция обоих немцев – хором и по-русски:
"На х&й, на х&й, лучше пусть дорого!"