- Белье. Сдавайте белье. Санитарная зона через 45 минут.
Стук в дверь, не очень аккуратный, совсем не вежливый. Ну да, это не вечером, постучаться, за чай спросить и подмигнуть заговорщически – мол, и коньячок есть, при желании. Это утром. Когда титан растоплен, санитарная зона через 45 минут, и как назло, обход начальником поезда попадает на это время.
Почему так сильно хочется в туалет тогда, когда возможности для этого ограничены? Эта не та потребность, которую можно так просто фрустрировать.
- Мама, я хочу пииисяяять!
- Доченька, потерпи, сейчас дядя, а потом мы зайдем.
Взгляд без тепла на полотенце, в которое укутаны паста и щетка.
- Мааама….
- Женщина, идите. Что уж там.
- Спасибо.

Взгляд снова теплый. Благодарность всегда согревает глаза, наполняет их светом. И даже пожухлая утренняя улыбка смотрится уже не так жалко.
Блин, почему же так неровно строят у нас дороги? Куда смотрит Министерство Путей сообщения? Рельсы, шпалы, рельсы, шпалы – каждый толчок неровно отдается в низу живота. Зря, ой зря вчера на ночь «жигуля» взял у проводника. Рельсы, шпалы, рельсы, шпалы… А что впереди? Разбирательства, споры, документы на стол. К чему, зачем и… Не важно. Настолько не важно, что поехал сейчас в простом купейном. С народом.

- Мужчина, спасибо, мы старались быстро.
- Да ладно.
Резко рвануть окошко вниз, впиться взглядом в пролетающее мимо. Господи, почему? Господи, зачем? Почему это всегда одно и то же… Каждое утро ты рвешься посмотреть в окно и увидеть там… Что-то другое. А там всегда одно и то же. Пейзаж из окна вагонного туалета безжалостно однообразен и тоскливо одинаков.
- Белье. Сдаем белье. Где полотенце? Я спрашиваю, где ваше полотенце? А я не приму без полотенца! Ищите.

Холодно. Очень холодно. Мороз идет по коже и проникает куда-то вглубь, по мышечным волокнам ползет инеем, схватывает кости и выстраивает сталактиты и сталагмиты льда в костном мозге. Кровь стынет и течет медленнее.
- Проводник! Почему Вы отключили отопление?
- Гражданин, не устраивайте скандал, какое отопление?
Санитарная зона через 45 минут и на целую вечность. Холодно, безумно холодно.

***
- Серег, смотри…
- Вижу, дядь Вить. А что это?
- Бог его знает. Говорят, что 30 лет назад в этом вагоне умер от сердечного приступа какой-то партийный босс. Вагон с эксплуатации сняли, дело тогда про терроризм завели.
- Смотри, что дальше будет.
По стене полуразвалившегося вагона, стоявшего на запасных путях, на покрытых ржой рельсах, по облупившейся зеленой краске, по частично выбитым онам шла изморозь. Совершенно наплевав на тепло июльской ночи.

© Overload