Было это лет тридцать назад, когда много кто ещё не родился. Всё началось в школе, в десятом классе. С сочинения на заданную тему и новой учительницы по-русскому языку и литературе.
К тому времени я уже умел вдохновенно грызть кончик авторучки и картинно закатывать к потолку глаза: подсмотрел в одном фильме, где главным героем был маститый писатель. А ещё, я, как начинающий борзописец, обладал стремительным и убористым почерком, что давало возможность письменно излагать мысли в сжатые сроки и на ограниченном пространстве.
В общем, в творческом плане я был подкован нехило.
Вот и в тот день, я погрыз шариковую ручку, посмотрел в потолок и приступил. Сдвоенного урока не хватило чтобы донести мысль полностью, но восемь тетрадных страниц мне удалось заполнить текстом. На мой взгляд - это гарантировало мне законную четверку и, сдав тетрадь, я с чистой совестью отправился за угол школы покурить.
Проблемы начались на следующий день, когда я был вызван к доске.
- Что это? – размахивая моей тетрадкой, как сигнальным флажком, спросила новая учительница. – Что это?! – ещё раз переспросила она, как-то уж очень нервно.

- Надо полагать - сочинение… - задумчиво произнёс я, так как её тон породил во мне сомнения в получении ожидаемой оценки. – Или всё же - тетрадь... Смотря как подходить к этому сложному вопросу…
- А кто? Кто это может прочитать?
В течении последних пяти лет, при старой учительнице, мне таких вопросов не задавали, и я напрягся, ожидая подвоха.
- Я могу, - на всякий случай скромно потупив глаза, я вызвался добровольцем.
- А как я по-твоему должна проверять ошибки?
- Я буду читать вслух и с выражением, - заверил я, - вы сможете это сделать по интонациям и произношению.

- Я поставлю тебе двойку, - сказала она и занесла руку над тетрадью.
- В принципе я был согласен на четвёрку, - остановил её я, - но если вы можете обосновать…
Обоснований у неё не было. Почерк ведь не является ошибкой, да и на тему не влияет. И она прибегла к изощрённому способу всех учителей – походу к директору. Прихватив с собой меня, как илллюстрацию. Тот выслушал аргументы и контраргументы, но видимо чего-то недопонял. А иначе с чего бы он посадил меня писать объяснительную?
Мне было нетрудно, двадцати минут хватило, чтобы заполнить стандартный лист А4 с обеих сторон. Сложнее было директору, но ведь не я всю эту заваруху и начинал. Покрутив листок во всех ракурсах, он видимо чуть не задал мне всё тот же, уже надоевший вопрос: «что это? ». Но ведь не зря он был директором.
- А знаешь что, - произнёс он, - на столе у меня стоит печатная машинка.
Попробуй её освоить, заодно и объяснительную напечатай.
И я понял, что золотая эра моих блестящих сочинений кончилась. Очень уж трудно будет грызть каретку, мечтательно смотря при этом в потолок…