Еще раз прошагав к стене и назад, он остановился перед Алешиным, начал спрашивать. Вопросы относились к состоянию и перспективам электронной промышленности. Теперь лицо президента уже не было застывшим. Зрачки, еще минуту назад тускловатые, вдруг ожили.

Алешин отвечал. Ему не понадобилось прибегать к записной книжке, чтобы характеризовать положение на том или ином заводе, даже в цехе, приводить результаты испытании в лабораториях и на полигонах, называть цифры. Он раскрывал президенту трудности, докладывал о работе над еще не найденными, не дающимися конструкторам и технологам решениями. А тот еще и еще методично допрашивал, сверлил и сверлил именно эти больные места.

– Наши Pentium XX будем делать по технологии 0,010 микрон. Пока еще самые современные процессоры изготовляются по технологии 0,13 мкм, то есть транзисторы в них ровно в 13 раз крупнее.

Как истерзали они Алешина, как измучились с ними на заводах! Измучились, а искомой эффективности все же не достигли! Президент вытащил и это... Он забирался в самую тайная тайных производства. Алешин четко докладывал, не выгораживая себя.

Меж тем из боковой двери появился министр обороны, здесь какой-то тихий, неприметный. Следом вошли и еще члены Совбеза. Некоторые держались свободнее, отодвигали с шумом стулья.

Седенький Грызлов прислонился к выступу белой кафельной печи - очевидно, теплой - и грелся, сунув за спину ладони. Все молча слушали дознание, что не прекращал президент.

Зачем, для чего они сюда собрались?.. Президент обнажал, вернее, заставлял Алешина обнажать слабости и незадачи российской электронной промышленности.

– Предположительно, основой для производства наших новых процессоров станут кремниевые подложки размером 450 мм в диаметре.

– Каковы соответствующие показатели на заводах Германии и Америки?

– На сегодняшний день самые лучшие фабрики у Intel работают с подложками размером 300 мм. У нас же все это еще в проекте, силикона еще нет, потому все может измениться.

– Почему результаты неудовлетворительны?

Несомненно, кто-то основательно информировал президента. Кто же? По всей вероятности, один из таинственных отделов ведомства, отданного бывшему питерцу, которое, будто всеохватывающий глаз, проникало всюду. Что же, Алешин должен признать: справка была дельной. А президент внимательно, очень внимательно ее изучил…

В мыслях Алешин тревожно искал ответа: «Почему же? Зачем задевать еще и прошлое?» Он же сам развернул здесь такую картину технических изъянов, что этого с лихвой достаточно для обвинения во вредительстве.

– А как у вас, товарищ Алешин, обстоит дело с сырьевой базой? Нет ли в ней стеснений?

– Кремний, товарищ президент, имеется пока в достаточных объемах. Пока..., – Алешин запнулся.

– Вопрос, думается, ясен, - перебил его президент. - Что же, товарищи, будем решать? Имеется следующее предложение...

Мышцы грудной клетки Алешина окаменели, дыхание причиняло боль.

Мучительно тянуло бросить взгляд на Патрушева, но победила выдержка – Алешин на него не посмотрел, не покосился. А президент, помедлив, повторил:

– Имеется следующее предложение. Во-первых, создадим Комиссию при Президенте Российской Федерации по вопросам совершенствования государственного управления электронной промышленностью во главе с товарищем, – президент сделал паузу, – Медведевым. Во-вторых, будем решать проблему сырьевой базы как вопрос национальной безопасности. Возражений нет? Тогда перейдем к проблеме обеспечения весенних полевых работ. Номер один из списка этих вопросов – это горюче-смазочные материалы. Есть предложение послушать товарища Христенко.

Доклад Христенко была недолог, достижения министерства не нуждались в пространных комментариях. «В январе мы утвердили помесячный баланс в разрезе всех регионов по потребностям в ГСМ сельхозпроизводителей, а к марту на период весенне-полевых работ мы этот баланс сумели развернуть не только по регионам, но и по всем основным нефтяным компаниям».

Христенко полагал, что вопрос был более или менее прояснен и что беседа на этом закончится. Однако президент, не дожидаясь чьих-то слов, продолжил:

– Кроме сельского хозяйства и снабжения горюче-смазочными материалами, есть другие темы у Вас?

– На этой неделе мы полностью завершаем все работы по Балтийской трубопроводной системе. Напомню, что в 2000 году этот проект был начат, в 2001 году мы вышли на первый этап реализации – 12 миллионов тонн по мощности. В 2003 году пропускная мощность достигла 30 миллионов тонн, в феврале 2004 – 42, в августе 2004 – 50 миллионов тонн, и финальный этап, который заканчивается на этой неделе, мы выходим на проектную мощность – 65 миллионов тонн в год…

– Перевалка в Новороссийске – сколько сейчас?

– Перевалка по Новороссийску – 47 миллионов тонн, и плюс еще Озереевка – 24 миллиона тонн с Каспийского трубопроводного консорциума.

– Здесь мы за пять лет вышли на 65 миллионов?

– Здесь мы вышли с нуля на 65 миллионов.

– Кстати, товарищ Фурсенко, Вы у нас главный ученый, подскажите, сколько будет 47 плюс 24? То-то же… А Вы, товарищ Христенко, продолжайте, продолжайте. Теперь в разрезе портовых терминалов.

– По терминалам?

– Да. И затем по причальным стенкам.

– Но дело в том, что... Я этого не знаю. Этих сведений у меня нет.

– Не знаете? Что же вы тут делаете? Для чего вы тут сидите? За что вам выдают зарплату?

Министр, еще только что довольный собою, был нещадно высечен.

Президент продолжал медленно идти. Ничто в ту минуту не изменилось в его неподвижном, словно бы сонном лице, известном по множеству полотен и фотографий.

– А что у нас, товарищ Иванов, с нашим ядерным щитом?

– На протяжении последних лет нами была проделана большая работа в направлении развития ядерного оружейного комплекса, развития соответствующих технологий, сил и средств ядерного сдерживания. - Нервное напряжение сказалось на голосовых связках министра: он говорил хрипло. Однако эта же взвинченность стала и собранностью, обострила ум. – Разработан и принят целый ряд концептуальных документов, определяющих нашу политику в этой области. Сохранение минимально достаточного количества…

– Товарищ Фурсенко, – перебил министра президент. – Как мы запишем в протоколе: «минимально необходимое» или «максимально достаточное» количество? Вы сначала проработайте, потом доложите… Продолжайте, товарищ Иванов!

– Так вот, сохранение ядерных боеприпасов, обеспечивающих решение задач ядерного сдерживания, остается одним из важнейших приоритетов. Министерство обороны совместно с другими министерствами и ведомствами развернуло очень большую, важную работу по сбалансированному развитию системы вооружений в целом на 2007–2015 годы.

– И это правильно, товарищ Иванов. – Президент, к радости министра, не тронул вопросов, имевших касательство к тому, о чем все последние недели писалось и говорилось в прессе. – Только имейте в виду: из Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний 1996 года мы пока еще не выходим. Кроме того, необходимо просчитывать все варианты с учетом реальных возможностей государства по их финансированию! А что у нас, товарищ Иванов, с экспортом военной техники?

– Ядерной?

– Нет, товарищ Иванов, пока что конвенциальной. По поводу экспорта ядерных вооружений мы с Вами поговорим отдельно!

– Вышли, товарищ Президент на уровень шесть миллиардов долларов в год. География поставок расширилась и включает теперь 61 страну мира. В полной мере обеспечиваем потребности союзников: стран ОДКБ, СНГ, Юго-Восточной Азии, Среднего и Ближнего Востока. Основными нашими партнерами остаются Китай и Индия.

– Хочу поздравить всех, кто принимал участие в этой работе, и всем товарищам это передайте, пожалуйста. Имейте при этом в виду, что одними из наиболее приоритетных направлений является четкое и своевременное выполнение принятых обязательств, а также повышение качества послепродажного обслуживания нашей техники!

И еще имейте в виду, мы с вами обязаны лоббировать, в том числе и на политическом уровне, интересы высокотехнологичных экспортеров, как «Рособоронэкспорт», корпорация «МиГ», КБ машиностроения, НПО машиностроения и КБ приборостроения. Но никому не будет позволено лоббировать интересы экспортеров нашего стратегического сырья! Когда, наконец, будут сформулированы условия, при которых переработка кремния и древесины будет осуществляться на территории Российской Федерации, и мы перестанем гнать наш кругляк и наш песок за границу?

Некоторое время молчание не нарушалось.

– Правительством принято постановление, – робко заметил Греф…

– Это решение имеет какие-то сроки? Я понимаю, с чем это связано, и вы понимаете. Это связано с лоббированием экспортеров песка и бревен. Они думают о своих экономических интересах, а вы должны думать об интересах российского народа.

Греф навсегда запомнил этот миг. Самообладание ему не изменило. Лишь щеки похолодели. Наверное, он слегка побледнел.

Президент опять, не ожидая чьих-либо слов, продолжал:

- Третье... Вменить в обязанность товарищам Фрадкову, Грефу и Христенко, чтобы были такие предпосылки, которые бы стимулировали переработку здесь, на территории России. Они должны быть энергичными. Так, как принимали решение по автомобилестроению, когда передали это дело в руки «Рособоронэкспорта»! Так и здесь должны. Что, наши специалисты по ВТС с песком и кругляком не справятся? Или мы будем сопли жевать здесь годами? Мы уже сколько говорим на эту тему, с 99-го года? Ни черта не происходит. Только одни разговоры. Шуруют песок с кругляком туды-сюды, не переставая, в огромных количествах. И ничего не сделано для того, чтобы стимулировать их переработку на территории Российской Федерации. Для того чтобы мы экспортировали не песок, а эти самые, – президент заглянул в записку Патрушева, – Pentium XX на кремниевой подложке, да еще, – он заглянул в ту же записку, – продукцию глубокой переработки древесины. Я обращал внимание Правительства на этот вопрос уже несколько раз. И все только разговоры…

Президент продолжал формулировать:

– Четвертое... Это Вам лично, товарищ Иванов. – Президент взял со стола лист бумаги с гербом: «Осуществить с 1 апреля по 30 июня 2006 года призыв на военную службу граждан Российской Федерации в возрасте от 18 до 27 лет … в количестве 124550 человек».

.