В те времена. Когда я работал в геологии. Да. Заебал уже наверно всех. Со своей геологией. Но тем не менее.

Артель одна, наняла нашу экспедицию поковырять в ее окрестностях грунт с целью выявления драгметалла. Ну и вот, отправили меня с напарником в "секретный квадрат". Напарник ковыряет трактором. Я пробы беру. Потом наоборот. Такая вот работа. Ну и попутно пьянствуем. Ежедневно. И икуток с ближайшего села щупаем. Пьем, ковыряем, щупаем.
В один из томных вечеров до того нахуевертились, что водка кончилась. Бутылок десять всего осталось. Беда. Леха грит.
- Виталя. Брат сизокрылый. Надо нам прорыватца на какой нибуть форпост цивилизации. Водки купить.
- Надо так надо, - эт я отвечаю.
- Брат ты мой!
- Иееех!

Прорываццо решено было по реке.
Так ближе. На километр. Зато встречек нету. Это актуально когда ты на тракторе. Ебнули по сотке. Еще разок. На посошок. За удачу. Стременную. За все хорошее. И похуйарили. Завели тракторишко. Буль-бульк. Двести фронтовых...

Утро встретило меня неприветливо. Неприветливо болело темя. Неприветливо пахло во рту. Общая неприветливость обстановки усиливалась тем, что Леха спал сидя на полу. Как будда. Такое решение по организации отдыха Лехи Лехой, встревожило весь мой организм, а мозг, выйдя из ждущего режима, обрушил на меня воспоминания. Вспоминалась водка. Песни. Хмельные братанья. Но главным образом вспоминалось то, что трактор наш утонул. Утонул наш трактор. Гикнулся в пучину во цвете лет. И пять метров не отъехали от береговой линии, как он пошел ко дну топориком. Стихия хуле.

Разбудил Леху. Пошли зырить утопленника. Железная попка трактора, словно печальный поплавок торчала средь разломанного льда и повествовала о скоротечности бытия. Поскольку трактор эта не та штуковина, которую можно силой мысли поднять и подрочить, решено было сообщить в "центр" о неприятности. Связались с "базой" по рации. "База" шипела и издавала радиопомехи. Сквозь треск в эфире слышались матюки и стенанья.

На следующий день прибыло подкрепление во главе с директором экспедиции. Директор хмурился и ворчал. Сутулился и жестикулировал. Потом, в приватной беседе, долго повествовал, што из-за таких асоциальных элементов как мы -страна приходит в упадок и терпит всевозможные бедствия. Общая обстановка в мире не стабильна. Солнечная активность не угоняется за лунными фазами, а в росийском балете случился застой. Но, поскольку трактор был собран из отходов консервной промышленности и на балансе предприятия не числился, то, хоть нам и должно быть ахуенно стыдно, однако же, уголовного разбора не последует и все могут быть свободы. Еще намекнул, что, мол, по приезду на "базу", неплохо бы нам уволица по собственному желанию.

А и хули. Так и сделали. Приехали и уволились. Порвали с прошлым подставив молодые лица ветрам перемен. Сначала отметили конечно. Потом подставили. Но сам факт.

В то время буйным цветом цвела коммерция. Все чото продавали. Продавали ворованное, наследованное, занятое. Перепродавали проданное, скупали оптом и поновой толкали тем, у кого купили. Даже паралитики чото там кому то продавали. Лишь мертвые тихо лежали в могилках и с грустью наблюдали за становлением российского рынка.

А мы че? Хуже? Все бля. Нахуй работать. Пусть вон дурачки работают. Ишь ты, трактор уже не утопи. Нечаянно.
Будем обогащаться. Будем яибу какие богатые. Вот тада все суко и поймут че потреряли. В лице нашем. Гандоны. Так. Чо там для обогащенья надо? Начальный капитал? Поскребли по сусекам. Имеется. Так. Дальше. Эээ...

bitalik