Подозрительность – хорошая, очень правильная черта характера.
Правда, это еще как посмотреть. Тут, собственно, всё зависит от вашего статуса.
Знаменитый сыщик Эркюль Пуаро говорил: «Я подозреваю всех». И так он и делал, пока ему не удавалось придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение, чтобы ткнуть пальцем в первого попавшегося и с полным моральным правом ему заявить: «Я знаю, это вы совершили убийство в доме викария!».
Быть подозрительным также крайне полезно, если вы служите в НКВД поставщиком свеженьких врагов народа к столу товарища Сталина. Главное при таких обязанностях – не игнорировать свои подозрения, а, напротив – идти им навстречу. Только при этом условии ваша деятельность будет продуктивной и ни у кого не вызовет нареканий.
У меня есть серьезное подозрение, что в прошлой жизни я был либо Эркюлем Пуаро, либо же ко мне в мозг реинкарнировался мой собственный прадедушка, который отдавал НКВД столько сил и энергии, что в итоге сам был объявлен вредителем и расстрелян. Я почти не сомневаюсь в этом, когда моя жизнь превращается в дикий калейдоскоп подозрений.

Утром я выхожу на остановку, и огромное количество столпившихся на ней пассажиров вызывает подозрение, что в ближайшие три-четыре маршрутных такси мне влезть не удастся. Не потому, что я – неповоротливый тормоз, а просто все остальные тоже не тормоза.
Я подозреваю, что водителю маршрутки совершенно наплевать на то, что его пассажиры могут куда-то торопиться. Доблестный труженик рулевого колеса, педалей и коробки передач словно нарочно, нарочно находит все самые нескончаемые пробки по пути следования и пристраивается у них в хвосте. Едва ли такое возможно без злого умысла.

Впрочем, через полчаса перемещения в пространстве судорожными рывками со скоростью медленно идущего пешехода, начинаешь подозревать, что во всём виновато московское правительство. Оно специально создает препятствия нормальному движению автотранспорта с целью резкого ухудшения социальной обстановки в городе. Смысл в том, что тысячи людей опоздают на работу, начальство не поверит им, что они именно стояли в пробках, а не догонялись пивком после вчерашнего. В результате – массовые увольнения, безработица, и еще неизвестно, кто из этих несчастных через неделю замочит родного или близкого на бытовой почве. Если это не заговор, то я уж и не знаю, что это такое. Но это однозначно заговор.

Насчет метрополитена вообще говорить не хочется. Я подозреваю, что машинисты, по два-три раза тормозя в тоннеле, в действительности просто не знают, куда ехать и сверяются с картой, чтобы не повернуть куда-нибудь не туда. Когда-нибудь это всё же случится, и поезд, в котором наверняка буду ехать и я тоже, попадет в какой-нибудь секретный правительственный тоннель, где его взорвут в целях безопасности прямо на рельсах.

Я подозреваю, что бабка, входящая в поезд на следующей станции – ясновидящая. Она мигрирует по платформе туда-сюда, жестоко возя сумку на колесах по ногам у всех, кто не успевает вовремя отпрыгнуть, и безошибочно ВЫБИРАЕТ именно тот вагон, в котором еду я! Сколько бы ни было внутри свободного пространства, чтобы нормально стоять, бабка встает именно надо мной, и страшно, угрюмо сопит, и пожирает меня взглядом, и пытается расплющить меня своей тележкой. Иногда приходится собирать в кулак всю силу воли, чтобы не уступить ей место. При этом я не могу отделаться от подозрения, что до меня на этом месте сидел бомж.

Я подозреваю, что секретарша нашего шефа – скрытая блондинка. Вообще-то волосы у нее выкрашены под каштанку, но интеллект и моральные качества фатально приближаются к уровню каменного века. Когда она открывает рот, возникает непреодолимое, всепоглощающее желание яростно удавить дуру ее же собственной набедренной повязкой.

Я подозреваю, что на «Фабрике звезд» очень много талантливых ребят. Просто их никому и никогда не показывают.

Я подозреваю, что курю слишком много, и что это, скорее всего, как-то вредит моему организму. Мне не нравится курить, я от этого чувствую себя не то чтобы очень и плохо сплю. Но я подозреваю, что бросить у меня не получится. Потому что сигареты вызывают усиленную творческую активность. Без них я не способен четко формулировать свои подозрения.
(По моему, начальнику не нравится то, что я курю чаще других сотрудников. Но куда он денется? Если он запретит мне курить, то я запрещу себе работать).

Я подозреваю, что наш президент чувствует себя неплохо. И что он с большим интересом ездит в загранкомандировки, конечно, если это – не страны бывшего Союза.

Я подозреваю, что императрице Марии Федоровне глубоко до лампочки переезд ее останков из Дании в Санкт-Петербург. И никак не могу отделаться от этого подозрения.

Я подозреваю, что жена не приготовит ничего вкусненького на вечер. Из-за этого я обжираюсь фастфудами в «Макдональдсе» и вечером не могу нормально съесть то вкусненькое, что она мне приготовила.

Я подозреваю, что Малдер и Скалли из «Секретных материалов» – реальные люди.
С этой точки зрения может быть и хорошо, что я не смотрю «Гарри Поттера».

Я подозреваю, что меня можно принять за параноика.

Поднимите руки, кто никогда никого и ни в чем не подозревал.

(с) Винстон Суперлайтс