Рассказывает Моника Джонсон, жена фермера:
Я думаю, мне никогда не удастся забыть ту ужасную рождественскую ночь. Гарри всегда был таким замечательным мужем и отзывчивым человеком, он очень любил детей. На Рождество он нарядился Санта-Клаусом, чтобы поздравить детишек на соседских фермах. Всякий раз, когда я вспоминаю об этом, то не в силах сдержать слёз… Гарри ушел сразу после обеда. Дети играли на улице, и ничто не предвещало беды. Я наряжала рождественскую ёлку, и не могла думать ни о чём другом, кроме как о своём муже. Я развешивала игрушки и молилась Господу, чтобы он не позволил Гарри напиться до беспамятства. Только теперь я поняла, что молиться следовало не об этом…

Рассказывает Роберт Джонсон, девятилетний сын фермера:
Мы с сестрой Лейлой играли на скотном дворе, когда папа вырядился в дурацкие красно-белые тряпки и пошёл развлекаться на соседнюю ферму. Он обещал вернуться к полуночи трезвым, но никто в семье в это, конечно, не верил. До возвращения отца оставалось еще много счастливых часов, и мы с сестрой решили провести это время как можно веселее.

Рассказывает Лейла Джонсон, семилетняя дочь фермера:
Папа ушел в гости на соседскую ферму, и ничто в этот день не предвещало беды. Мы играли с братом на скотном дворе, и я вспомнила бабушкины рассказы про волков, которые обитают в окрестных лесах. Мне стало страшно, и Роберт предложил выкопать волчью яму. Мы видели по телевизору, как это делали индейцы племени Апачи. Нужны были только лопаты, и мы нашли их в сарае…

Рассказывает миссис Дина Джонсон, мать фермера:
Я сидела в своём кресле-каталке и смотрела в окошко, как резвятся мои внуки. Они азартно ковырялись лопатками в земле, пока эта дура Моника наряжала рождественскую ёлку. Ничто в тот день не предвещало беды. Гарри только что ушел поздравлять соседских детишек, и я всем сердцем желала ему приятно провести время…

Роберт:
Когда мы с Лейлой вырыли волчью яму глубиной в пятнадцать футов, пришлось еще долго таскать из леса ветки, чтобы как следует замаскировать западню. Оставалось только присыпать хворост снегом, но тут сестра вспомнила про дедушкин капкан. Я подумал, вот было бы здорово положить капкан на дно нашей ямы…

Лейла:
Это был огромный медвежий капкан. Мы нашли его на чердаке. Капкан оказался таким тяжелым, что пришлось катить его до ямы на бабушкиной каталке. У бабушки парализованы ноги, и когда мы с братом сбросили её с каталки, она осталась лежать на полу. И хотя бабушка крепко ругалась, ничто в тот день не предвещало беды…

Рассказывает мистер Гарри Джонсон, фермер:
Когда я возвращался домой, было уже далеко за полночь. В гостях я немножко выпил, но пьян был не настолько, чтобы не помнить тех ужасных событий. Я был весел и находился в прекрасном расположении духа. Ничто в ту ночь не предвещало беды…

Моника Джонсон:
Я уже укладывала детей спать, когда со стороны скотного двора раздался нечеловеческий крик. Я сразу узнала голос мужа и буквально остолбенела от ужаса. Дети вскочили с кроваток и метнулись к окну. Я еще не знала, что они там увидели, но обратила внимание на их радость. Дети наперебой кричали что-то про огромного пойманного волка и торопливо одевались. В тот момент я еще не до конца осознала, что произошло несчастье. Накинув на плечи тулуп, я взяла фонарь и вышла с детьми на двор. Было очень холодно.

Лейла:
Мы с братом первыми добежали до ямы. Пойманный нами волк лежал на дне ямы и ругался человеческим голосом. Роберт догадался, что добить зверя можно камнями. До прихода мамы мы дружно бросали в волка тяжелые камни. Когда же наконец подбежала мама и посветила в яму фонарём, то всем вдруг стало ясно, что там сидит не волк, а наш несчастный папа.

Гарри Джонсон:
Когда я падал в яму, то несколько мгновений ощущал невесомость. По-видимому, яма была очень глубокой. Огромный ржавый капкан стиснул мою правую ногу, и я понял, что приземлился. Было очень больно. Я понял, что случилось несчастье. Потом, когда дети бросали в меня камнями, было неприятно, но всё же терпимо. Но тут подоспела жена, и я понял, что сейчас произойдет непоправимое. Так оно и случилось. Моника уронила на меня керосиновую лампу. Лампа разбилась, и меня охватило пламенем. Стало жарко.

Миссис Лина Попкинс, диспетчер службы 911:
Ничто в ту рождественскую ночь не предвещало беды. Все спасатели уже изрядно напились и готовились ко сну. Вдруг раздался телефонный звонок. Я поняла, что где-то произошло несчастье. Я сняла трубку и услышала взволнованный голос женщины. Звонила Моника Джонсон, жена фермера Гарри Джонсона. Она сообщила, что муж её сильно напился. Я попыталась её успокоить, и посоветовала до приезда спасателей сделать мужу промывание желудка. Моника продолжала плакать. Из её объяснений я поняла, что промыть желудок Гарри не представляется возможным, потому что он находится на дне глубокой ямы. Положение усугублялось ещё и тем, что несчастный угодил ногой в медвежий капкан, да ко всему прочему ещё и загорелся от упавшей на него керосиновой лампы. Я выразила будущей вдове свои искренние соболезнования.

Том Попкинс, спасатель, муж диспетчера службы 911:
Мы, спасатели, всегда близко к сердцу принимаем чужие несчастья. Когда моя жена Лина, дежурившая в ту рождественскую ночь (не предвещавшую, кстати, никакой беды), рассказала нам о случившемся несчастье, все спасатели дружно зарыдали. Ситуация, в которую попал несчастный фермер, на наш опытный взгляд, была критической. Мы срочно выпили за здоровье Гарри.

Лина Попкинс:
Пока группа спасателей оперативно готовилась к выезду, я всё время держала связь с семьёй попавшего в беду фермера. Как никто другой, я сознавала, насколько важна теперь им моральная поддержка. Я спросила Монику, написал ли Гарри завещание, и кому после его смерти перейдет ферма. Моника затруднялась ответить и передала трубку свекрови. Дина Джонсон, мать несчастного, наверно совсем обезумела от горя. Кроме сплошного потока сквернословия я ничего не смогла от неё добиться. Потом к телефону по очереди подходили дети. Они рассказали, что их папа горит как скаутский костёр. Роберт, очень сообразительный для своих лет мальчик, спросил у меня, когда можно будет поджаривать индейку: стоит ли дожидаться, когда от отца останутся одни угли, или можно совать шампуры в открытое пламя…

Моника Джонсон, жена погибающего фермера:
Вспоминая ту ужасную ночь, я испытываю бесконечную благодарность к чудесным людям, работающим в службе спасения. Не знаю, что бы я делала без их поддержки. Диспетчер, миссис Попкинс, оказалась такой отзывчивой и доброжелательной женщиной… Почувствовав, что я плачу, она подсказала мне, что, возможно, у меня потекла тушь. Так и оказалось на самом деле. В отчаянии я поспешила в ванную. Благодаря её своевременному совету, к приезду спасателей я успела привести себя в порядок.

Том Попкинс, спасатель:
Когда на снегоходах мы прибыли на ферму, пламя костра высоко вздымалось к небу, хорошо освещая место трагедии. Миссис Джонсон оказалась очень чуткой, гостеприимной хозяйкой. Видя, как мы продрогли, она пригласила нас в дом и предложила горячего чаю с глинтвейном.
Дина Джонсон, мать фермера: После того, как расшалившиеся внуки выдернули из-под меня кресло-каталку, я четверть часа потратила на то, чтобы забраться на стул. Наконец мне это удалось. В окно я увидела огромный костёр и внуков, которые весело водили вокруг костра хоровод. Вроде бы ничто не предвещало беды, но запах жареного мяса и крики моего несчастного сына откуда-то из основания костра заставили моё материнское сердце вздрогнуть от предчувствия чего-то ужасного.

Моника Джонсон, жена догорающего фермера:
Прибывшие спасатели выглядели очень уставшими: их лица были красны от мороза, а ноги еле волочились по земле. Я решила, что во имя спасения моего несчастного Гарри я должна привести их в порядок и стала накрывать на стол. Но тут, как всегда некстати, заорала свекровь и испортила всем аппетит…

Том Попкинс, спасатель:
Только мы удобно расположились за рождественским столом, как из соседней комнаты донеслись жалобные ругательства пожилой женщины, как выяснилось впоследствии, матери погибающего фермера. Старушка была парализована, но охватившее её горе придавало ей сил. Материнское чувство очень часто стоит выше объективных обстоятельств трагедии. Как спасатель, я знаю об этом не понаслышке. Как знать, если бы не истошные вопли миссис Дины Джонсон, её сын вполне мог выгореть до состояния золы.

Джеральд Фунт, бездомный бродяга:
В сущности, всё в тот вечер предвещало беду. Впрочем, как и в любой другой день. Я шлялся по фермам в поисках куска хлеба и ночлега. Внезапно я ощутил аромат жареного мяса и поспешил в ту сторону, надеясь, что добрые люди, затеявшие рождественское барбекю, угостят меня кусочком жареного мяса. Я и подумать тогда не мог, что мне суждено стать настоящим героем…

Моника Джонсон, без пяти минут вдова:
Я никогда не забуду, как мужественно вели себя спасатели. Том Попкинс и его молодой напарник Стив, несмотря на всю свою усталость, самоотверженно боролись за благополучие нашей семьи. Стив даже настолько расчувствовался, что заключил меня в свои крепкие объятия.

Том Попкинс, спасатель:
Как никто другой, я отлично знаю, насколько нуждаются в поддержке ближайшие родственники попавшего в беду человека. Моника, жена погибающего фермера, была как раз тем самым нуждающимся. Я уже собирался приласкать её, чтобы хоть немного смягчить последствия постигшей её беды, но проворный Стив, мой напарник, опередил меня и, на мой взгляд, даже переусердствовал, порвав праздничные колготки миссис Джонсон, которые стоили аж девять девяносто девять…

Дина Джонсон, мать фермера:
Когда этот кобель Стив завалился на эту грязную шлюху, мою невестку, я не сдержалась и сняла со стены винчестер моего покойного мужа. Карабин был заряжен, и я выстрелила. К сожалению, промахнулась. Пуля угодила в люстру, и в гостиной погас свет…

Гарри Джонсон, догорающий фермер:
Костюм Санта-Клауса оказался добротным и горел очень долго. Пламя медленно подбиралось к моему телу. Я ещё был в сознании, когда услышал выстрел. По звуку я определил, что это отцовский карабин. Тогда я понял, что этой ночью нашей семье не миновать несчастья…

Том Попкинс, спасатель:
Когда выжившая из ума старуха расстреляла люстру, я не на шутку испугался. От стрельбы могла загореться рождественская ёлка, а вслед за ней и весь дом. Поскольку Моникой уже занимался мой напарник, я решил заняться спасением фермерского имущества. Прежде всего, я вынес из дома сейф и с помощью специальных спасательных инструментов приступил к его вскрытию. Надо было убедиться, что в сейфе действительно находились ценности, и мой труд не был напрасным…

Джеральд Фунт, бродяга:
Когда я очутился возле костра, то не сразу понял, что произошла трагедия. Дети горящего фермера говорили очень сумбурно и постоянно перебивали друг друга. К счастью, печальные крики парализованной матери терпящего бедствия фермера заглушали все посторонние звуки, и из её, большей частью матерных, призывов, я понял, что беда, которую я предчувствовал заранее, наконец-то свершилась. Вдаваться в подробности не было времени, потому что я уже видел, что на дне ямы бьётся в предсмертных конвульсиях горящий человек. Отняв у ребятишек лопату, я стал забрасывать пылающего мистера Джонсона снегом.

Роберт Джонсон, сын фермера:
Когда этот оборванец Фунт потушил папу, мы с Лейлой поняли, что, вероятно, теперь наследство получим не скоро. Лейла даже заревела. Беда пришла с той стороны, откуда её совсем не ждали…

Лейла Джонсон, дочь потушенного фермера:
Когда бродяга Фунт закидал папу снегом, до меня дошло, что ничего интересного на улице больше не будет. Тогда я побежала в дом, потому что без костра было очень холодно. Мне повезло. В гостиной я обнаружила, что мистер Стив кувыркается на диване с нашей мамой. Мама стонала, а дядя Стив пыхтел, как заезженная лошадь. Я тогда подумала: наконец-то у меня появится младший братик, который не будет дёргать меня за косы…

Джеральд Фунт, бродяга:
Когда детишки разбежались, у меня появилась возможность спуститься в яму. Лестницу я взял в сарае. С капканом тоже справился довольно быстро. Но вот поднять пострадавшего на поверхность оказалось делом непростым. Бедняга фермер весь был обуглен и буквально рассыпался в руках. Чтобы оставить медикам хоть какой-то шанс на его спасение, я упаковал останки мистера Джонсона в целлофановый мешок и с помощью верёвки поднял его на поверхность. Я всё ещё рассчитывал, что благодарная семья спасённого фермера даст мне кусочек хлеба…

Том Попкинс, спасатель:
Наша служба спасения никогда не даёт осечек. Так было и в этот раз. Сейф оказался буквально набит ценностями. Там были и фамильные драгоценности, и кредитные карточки и пачка наличных долларов (весьма внушительная). Был там и кольт 38-го калибра, а также водительские права погоревшего фермера. Права, кольт и кредитные карточки я оставил семье Джонсонов как память о произошедшей трагедии…

Лина Попкинс, диспетчер службы «911»:
Когда мешок с обугленным телом Гарри доставили в муниципальный госпиталь, весь медицинский персонал, естественно, был уже в стельку пьян. Ничего удивительного, что по ошибке его определили не в ожоговое отделение, а в инфекционное. Но уже через три дня это несоответствие было выявлено, и умирающего фермера перевели в реанимацию.

Миссис Моника Джонсон, несостоявшаяся вдова:
Гарри полгода пролежал в коме. Но произошло настоящее чудо, и он очнулся. Первым делом, я обрадовала его, рассказав, что через три месяца у нас родится сын. Гарри мог бы, конечно, обрадоваться этому известию, но он почему-то спросил, куда подевались его ноги и тот орган, благодаря которому появляются дети. Лечащий врач, присутствовавший при этом событии, любезно объяснил моему мужу, что отсутствующие части его тела были ампутированы студентами медицинского колледжа, проходившими рождественскую практику. Гарри, хоть и потерял при этом сознание, но, думаю, случилось это из-за гордости за то, что он послужил великой цели подготовки грамотных специалистов…

Виктория Симпсон, невеста спасателя Стива:
Мой жених сообщил мне, что он скоро станет папой. Удивительное дело. Я ничего об этом не знала… Надо на всякий случай обратиться к гинекологу…

© Андрей Андреич