С какого возраста я помню себя? Кажется, что с младенчества. Я ещё не умела ходить, а некоторые яркие моменты из детства прочно засели в моей памяти. И почему-то они всегда связаны с отцом.

… Папа был младше мамы на 4 года. Он был очень красивым. На его фоне внешне мама терялась. А я была поздним ребёнком, после пары маминых неудач. Так что со мной она почти всю беременность пролежала в больнице. Можно только представить, насколько папа был счастлив, когда появилась я. И имя мне дал он. В то время мы жили у маминых родителей. Частный дом, приделок.

Помню… он постоянно меня носил на руках. Вот мама лежит в больнице, и мы собираемся к ней. Сколько же мне было? Год? А может и меньше… вот я сижу на диване, а папа натягивает мне гольфы, сандалии, приговаривая, что сейчас пойдём к маме. И вот я на его руках и мы идём навещать маму, по дороге, обдирая вишню, с веток, свисающих из соседних огородов. Папа был всегда этаким пацаном-хулиганом... И я, сидя на его руках, уплетала горстями вишню или гордо сжимала в кулачке, подаренный папой букет цветов, опять же заботливо, сорванный для меня с соседских палисадников.

Помню… мне 3 года, я опять у него на руках. Мы смотрим, строящийся дом - наш дом, нашу первую квартиру. Я обнимаю его за шею, а он шепчет: «Гляди, мы здесь будем жить…» Сам - деревенский парень, зачарованно смотрел на весь этот процесс роста дома - нашего дома. Этот контроль за строительством стал для нас своеобразным ритуалом.

Помню… первые годы в квартире. Папа работает рядом, забегает на обед. Как я его жду, успев за несколько часов, ужасно по нему соскучиться. Вот картина: папа за столом ест суп, а я сижу у него на плечах, свесив ноги чуть не в его тарелку. «Ты же большая девочка!» - упрекала меня мама и все, кому приходилось наблюдать эту картину, а он молчал!

Помню… поздняя осень, уже лежит снег. Папа пришёл за мной в садик. Я иду с ним рядом, держа за руку, а он другую руку так бережно прижимает к груди. «Смотри, что у меня есть!» Ласточка! Замерзающую птицу подобрал по дороге. Он всегда трепетно относился к живности. Кого только у меня не было! Ежики, кролики, рыбки… был даже уж.

Помню… мне шесть лет. Я с мамой и с тётей возвращаюсь из поездки к родственникам в Беларусь. Там, в гостях, меня уговорили постричься, так как расчёсывание моих косичек доставляло массу страданий: мне физических, а маме душевных. Поздний вечер, уже темно, мы сходим на перрон, нас встречает папа. Вот он подхватывает меня на руки и, не обращая внимания на маму, тётушку и чемоданы, несётся к заранее пойманному такси. Уже в машине стаскивает с меня шапку удивленно восклицает: «Что они с тобой сделали?!!»

Помню… папа встречает меня из школы. Я закончила первый класс. Я – отличница! Как он гордо нёс мой табель с оценками, что бы прикрепить к приходу мамы на самое видное место. А я смотрела на него и мне было смешно, надо же, как можно так радоваться какой то бумажке?

Всё пытаюсь понять, когда же произошёл этот перелом в наших отношениях? Когда я перестала называть его папой, заменив на безликое «он»?

Я взрослела, а он… он начал пить. Не знаю, кто в этом виноват. Он был всегда ужасно скрытным и, наверное, в душе одиноким. Я вообще не могла понять, что же их с мамой связывало? Совершенно разные люди! Мама делала карьеру, а папа был как-то сам по себе. Один. Завод, бригада и бригадные правила, которым трудно было не подчиняться: получка - бригадные посиделки.

Только в какой то момент я действительно стала его стесняться. Я – подросток, девушка, а тут соседи, взгляды, шушуканье за спиной. Тяжело быть дочерью пьющего отца. Конечно же, я его любила, только любовь эта была уже больше похожа на жалость. В14-16 лет, стала ближе к маме, а отец ещё больше стал одинок. Почему только мы раньше этого не замечаем? Не понимаем, что трагедии наших близких чаще всего рождаются из непонимания и одиночества.

Жалость, осталась только жалость… и, всё же, любовь!

Помню… Мне 19 лет. Скоро свадьба. Вот-вот должны придти договариваться о свадьбе родители жениха. Я не узнаю отца! Господи, и кто из нас больше переживает? Да он просто места себе не находит! Всё норовит куда угодно сбежать под любым предлогом – на свои любимые 6 соток, по каким то делам, аргументируя тем, что… «просто вдруг стало срочно надо!» Наблюдать за ним забавно. А ведь он был очень сильным!

Помню… я уже замужем, живу отдельно. Папа забрал из деревни свою мать. Бабушке уже за 80, болеет, а мама, как всегда в командировках. Помню звонок мамы мне на работу с вопросом, «Бабушка где? Где отец?» Бабушки не стало, а папа, взвалив все организационные хлопоты на себя, даже никому ни слова не сказал о произошедшем. Мы присутствовали только на самой церемонии. Можно лишь догадываться, что же творилось у него в душе.

Помню… 90-е, свадьба двоюродной сестры - его любимой племянницы. Мы едем в Минск. Нас много - человек 15. Как же я хотела, что бы отец поехал с нами, но он не смог. Не знаю, может я уже тогда чувствовала, что это последний шанс побыть вместе - единой семьёй. Но не сложилось. Жаль.

Помню… помню, мама приболела, впрочем, ерунда - отит, с этим редко кладут в больницу, но её почему-то госпитализировали, словно устранили. У меня семья - своя жизнь, свои интересы. А ещё у меня в этот день были в гостях друзья. Нам весело, мы счастливы. Помню звонок в дверь, на пороге отец, он даже не вошёл, просто что-то спросил и ушёл. Ушёл навсегда.

А завтра его не стало. Сердце. Он никогда ни на что не жаловался, никогда не болел. Только какое то время спустя, начинаешь восстанавливать по памяти образ родного тебе человека: его слова, его жесты, и, как оказалось, часто его рука была прижата к сердцу.

Его нет уже давно, но чувство вины меня не покидает до сих пор. Вины перед отцом, что не дала я ему любви столько, сколько он заслуживал, вины перед сыном - его внуком, что так рано не стало у него деда - замечательного деда!

Прости меня, папа….