Евгения! Я увидел тебя, случайно скользнув взглядом, за витриной магазина. Это была ты, растолстевшая с тех пор, как в последний раз вся в поту с искажённым лицом извивалась ты подо мной. Лицо твоё когда-то открытое, смелое обрамляли теперь жалкие, поредевшие коротко стриженные крашеные в вульгарно-рыжий цвет кудряшки. В вырезе глубоко-декольтированного безвкусного самодельного платья видна была плоская отвислая грудь в крупных красных цыпках авитаминоза. Я властно стучу костяшками своих твёрдых ( помнишь? ) пальцев по стеклу. Ты какое-то время жеманничаешь, делаешь вид, что не замечаешь призыва. Наконец лицо твоё на секунду напряглось, а затем тут же расплылось в улыбке. Обнажились, в следах ярко-красной помады, жёлтые крупные зубы. Глаза наши, твои прежде лживые, наглые, а теперь погасшие в сеточке морщинок и мои вечно весёлые, дерзкие, - встретились. Когда же я тебя в последний раз бил? Я нежно улыбнулся, тонко погрустнел, обжог всю тебя до спины взглядом и вошёл.

- Ты, как всегда, великолепна!

Ложь, - мой излюбленный инструмент. Ты конечно же поняла, да иное было бы даже странно, что я тебе даже не льщу, - нагло лгу. Но тебе сейчас всё всё равно. Плевать! Вернуть бы хоть на миг улетевшую вместе с мужем и ребёнком молодость и свободу. Ебаться, ебаться, - засвербило в мозгу!
- Как твои делишки?
- Мои в кафе, отпустили меня погулять.
- Ты вышла замуж?

Я сама кристальная наивность и весь лучусь счастьем, которое испытываю вместе с тобой. Ты вышла замуж, сбылась твоя мечта, ты всё такая же дура, мне как всегда везёт, как же я рад.
- У меня ребёнку два года. А ты женился?
Ты лукаво улыбаешься, пытаясь скрыть за этой маской жгущее тебя любопытство. Любопытство губит кота. А кошку тем более.

- Нет... Так и не женился...
Грустнею ещё больше и выдерживаю глубокосмысленную паузу. Ты довольствуешься моей, на твой конечно взгляд, несчастливостью. А ведь ты мне говорила. Ты предупреждала. Но ты, конечно же, готова меня пожалеть. Утешить, приласкать. Полуулыбка предвкушения набегает на твою кошачью подстрекательную мордочку. Боже, какая же ты, всё-таки, беспросветная дура! Какое везение. Куда бы тебя щас отвести? Может в туалет? Или сначала угостить парой рюмок водки? Хорошо бы щас сорвать с горлышка зубами “бескозырку”. Пустить тугую ртуть водки винтом прямо в горло. Замереть. С наслаждением ждать как шарахнет по мозгам. Вот снизу из живота поднимается тревога. Сверху спускается на глаза туман. Мгновенно и сильно пьянею...
- Пойдём со мной. Прям щас.
- Я... Ты...
Мурчишь ты. Молча и властно беру за руку выше локтя. Уверенно ступая на каждую ногу по отдельности влеку в тёмный угол между стойками с товаром. Ты покорно семенишь за мной. Рывком разворачиваю к себе лицом. Грубо толкаю к стене. Хватаю за горло.
- А-а...
У тебя подгибаются ноги. Вставляю колено. Ты кривишь рот, закатываешь глаза. Затыкаю поцелуем рот. Мы кусаем друг друга зубами. Грызём. Хватаю за жопу. За дойки. За песду.
- А-а...
- Блядь!
Хватаю за волосы. Оттягиваю голову назад.
- Хочешь меня?
Гляжу тебе прямо в душу. Твои зрачки расширены. Ты ничего не соображаешь.
- Да-а-х...
- Скажи. Я хочу тебя.
- Я-ах... х-хачю... ти-ибя-а-х...
Ты потеряла над собой контроль. Ты дрожишь, изнываешь от похоти. Ты говоришь правду.
- Блядь! Ты ж блядь. Скажи. Я блядь. Ну?
- Я-ах... бля-ать...

Криво ухмыляюсь. Цинично щурю глаза. Ты дура! Нет времени теперь на излишний трёп. Задёргиваю “молнию” на джинсах.
- Пока, толстуха!
Даю по голой целлюлитной жопе увесистого “леща”. Устремляюсь вон. Я худой, у меня плоский упругий живот. Я один, не обременён обязательствами. Впереди хуева гора блядей и дармовой выпивки. На лёгких ногах и с лёгким сердцем ныряю в водоворот улиц. Охуенно. Весна!