Несколько лет назад я был на русско-американской свадьбе - жених русский, невеста - американка, обоим около тридцати. Гостей развлекали слайд-шоу - компиляция из его и из ее детских фотографий. И вот что мне бросилось в глаза... Её снимки - яркие, цветные, сочные. На них улыбается веселый, розовощекий карапуз, нарядно и модно одетый. В глазах у карапуза отражается сытость и счастливое империалистическое детство. По качеству эти фотографии вполне бы могли сойти за свежие, снятые только что.

Потом были фотографии жениха: черно-белые, а скорее мутно-серые, мрачные, всё в каких-то подтёках, потёртостях, царапинах, пятнах, загибах. На снимках неулыбчивый мальчик на отечественном трехколесным велосипедике, с печальными глазами. Мальчик явно чем-то запуганный - то ли фотографом, то ли перспективой кататься на велосипедике - затравленно смотрит в объектив. Вот он в белой рубашечке (какой-нибудь утренник), в грязно-сереньких колготочках, в куцых шортиках, так плотно облегающих, что я удивляюсь, как он потом стал папой (а он таки стал). Если судить по детским фотографиям, разница в возрасте между женихом и невестой составляла лет 50, не меньше.

А наши детские фотографии, что, лучше? Взгляните. Что это за существо в убогонькой одежонке - неопределенного цвета клетчатое пальтишко; бесформенная шубка в стиле "превед медвед"; ремень с пионерской пряжкой поверх (!) шубки; варежки на резиночке от маминых трусов; валенки с лыжами сезона "Иван Сусанин-1613"; условно-меховая шапчонка из растерзанного чучелка, а-ля "робинзон крузо"; и непременно сопля под носом, покинувшая ноздрю в поисках лучшей жизни, и так и засохшая на полпути.

Летние композиции радуют не больше, особенно постановочные групповые портреты из детских садов или пионерлагерей: слева воспитательница, справа незнакомый, суровый тип - очевидно, работник органов, по совместительству, завхоз. Между ними в четыре ряда рассажены скрючившиеся рахитообразные детишки в одних трусах (почему в трусах?!) - не важно, мальчик или девочка. На голове у каждого обрывок тряпки с кодовым названием "панамка" или клочок газеты фасона "кораблик". У большинства детей в глазах тоска, безнадёга, лютая ненависть к фотографиям, к детскому саду и ко всей этой сраной жизни. Кто-то явно хочет сбежать. Кто-то - побыстрее вырасти и отомстить. Другие просто страдают на солнцепёке и давно желают по-маленькому.

На заднем плане, разумеется, железные качели эпохи и габаритов великой индустриализации; жуткого вида деревянный зверь, обитающий, по какому-то недоразумению, на детской площадке; и, конечно, будка бомбоубежища - непременный атрибут советского детства, ибо "а вдруг война"? Не хватает только рвущихся снарядов на горизонте, трассирующих пуль и гильз в детских ладошках.

И спрашивается: вот как объяснить этим сытым, довольным жизнью людям, что, в принципе, жили-то мы в цивилизации. Что не охотились с рогатиной на медведя и что огонь добывали спичками, а не трением палки о палки. И что детство у нас было счастливое. Покажешь им свои детские фотографии - так ведь не поверят...

http://dimochkin.livejournal.com/87609.html